– Кромвель, пожалуйста. Что бы ты ни задумал, перестань. Ты то приближаешься, то снова отдаляешься… Я больше так не могу. У тебя своя жизнь, у меня своя. Пусть так будет и впредь.
– Ты отказалась работать со мной в паре, – пожаловался я.
Девушка потрясенно захлопала глазами, потом быстро поглядела в сторону туалетов и, никого не увидев, сказала:
– Льюис считает, что работа у нас не движется, и я с ним согласна. Он разрешил нам работать порознь, чтобы каждый подготовил собственный проект. – Она перевела дух. – Это к лучшему.
Мне захотелось сказать: «Ты же знаешь мою музыку, ее никто, кроме тебя, еще не слышал. И ты все равно ушла, позволила мне тебя оттолкнуть…»
– У тебя талант, Кромвель, ты невероятно одаренный. И когда ты вылезаешь из своей скорлупы, этот дар ярко сияет… – Бонни смотрела на меня с симпатией. – Но ты изо всех сил пытаешься никого не пускать в свой мир. – Она покачала головой. – Ты убегаешь, Кромвель, убегаешь от музыки. И от меня тоже убегаешь, потому что я слышала твою музыку.
Она отхлебнула воды из стоявшего перед ней стакана.
В конце зала показался Брайс, и девушка покосилась на меня.
– Прошу, уходи, Кромвель. – Она обеими руками сжала свою чашку. – Сегодня вечером я хочу повеселиться.
Она отвернулась, тяжело дыша, а я смотрел на нее, и камень у меня в груди больно давил на сердце.
Брайс опустился на свой стул, прищурившись, перевел взгляд с меня на Бонни.
– Все хорошо?
– Ага, – ответила девушка. Я по голосу слышал, что она улыбается неискренне. – Кромвель как раз собрался уходить.
Во мне немедленно всколыхнулась обжигающая волна гнева. Я смотрел на Бонни, на Брайса и позволил этой волне захлестнуть меня с головой. Три года я носил в душе свой персональный ад, и теперь, зная, что Бонни предпочла мне Брайса, не мог сдержать это рвущееся наружу пламя.
– Не-а, я и не думал уходить, – протянул я и поудобнее устроился на стуле.
Бонни смотрела на меня смущенно.
Подошел Сэм и снова наполнил мою чашку. Брайс и Бонни снова принялись беседовать, старательно понижая голоса. Я потянулся к их столику и ухватил сахарницу, вынудив их прервать разговор. Было видно, что Бонни вне себя от гнева.
– Одолжу у вас сахар, – пояснил я.
Брайс облокотился на стол обеими руками. Я демонстративно придвинулся ближе и стал слушать их разговор, бездумно поворачивая в руках кофейную чашку.
– В основе лежит путешествие иммигрантов из Ирландии в Америку, – говорил Брайс. – Начинаем с соло на скрипке, потом вступает флейта, а затем – другие струнные.