– Спасибо, солнышко.
Он медленно поднимается по лестнице в квартиру.
Я провожаю его с тяжелым сердцем.
Неро
Когда я спускаюсь к завтраку, Грета уже напекла к кофе свежих бискотти и приготовила фритату с красным перцем, воспользовавшись железной сковородой, которая, пожалуй, даже старше ее самой.
Грета предлагает мне еду, но я хочу только кофе.
– Тогда мне больше достанется, – говорит Данте и накладывает себе вторую порцию фритаты.
Отец сидит на другом конце стола и читает газету. Должно быть, мы единственная семья, которая все еще выписывает прессу и единолично держит на плаву «Чикаго Трибюн» и «Дэйли Геральд».
– Я могу открыть их у тебя на планшете, – говорю я
– Я не люблю планшеты, – упрямо отвечает он.
– Нет, любишь. Помнишь, как ты бесконечно играл в ту игру, где нужно расстреливать зомби горошком?
– Это другое, – бурчит
– Как хочешь, – отвечаю я.
Я отхлебываю кофе. Это настоящий кофе – темной обжарки, горьковато-сладкий, приготовленный в трехкамерной алюминиевой гейзерной кофеварке. Грета может сварить и капучино, и маккиато – стоит только попросить, – потому что она гребаный ангел.
На самом деле наша экономка не итальянка, но этого никогда не скажешь по тому, как она готовит отцовские любимые традиционные блюда. Грета появилась в этом доме даже раньше, чем
Грета полновата, а в ее волосах еще остались рыжеватые пряди, напоминающие о ее безумной юности, про которую наша экономка может рассказывать бесконечно, стоит ей выпить немного лишнего. С тех пор как Аида съехала, Грета – единственная, кто вдыхает жизнь в этот дом.
Данте просто сидит за своим концом стола и поглощает завтрак, словно оголодавшая бессловесная скала.
Никогда бы не подумал, что буду скучать по Аиде. Она всегда была как раздражающий мелкий щенок, тявкающий под ногами. Куда бы мы ни направлялись и что бы ни делали, она следовала за нами и влипала в неприятности.
Занятно, что Аида стала первой из нас, кто пошел под венец, учитывая, что она самая младшая. Не говоря уже о том, что она последняя девчонка, кого вообще можно представить в пышном свадебном платье.
Черт возьми, возможно, Аида так и останется единственным отпрыском Энцо Галло, вступившим в брачный союз. Хрена с два я свяжу себя такими обязательствами. Данте до сих пор не может забыть девушку, с которой когда-то встречался, – хотя брат никогда в этом не признается. А Себастиан… что ж, я теперь вообще не представляю, что он будет делать со своей жизнью.