Тишина и Покой

22
18
20
22
24
26
28
30

— А как… как можно избавиться от пустоты?..

Надежда — до жути живучая сволочь.

— Как можно избавиться от дыры в твоей душе? Сожалею, но у меня нет ответа на этот вопрос, — с печалью в голосе покачал головой старик. — Нет способа окончательно сбежать от проклятой стихии.

— И нельзя её как-то заклеить, эту дыру? — попробовал настаивать друг.

— Это могло бы помочь, но я никогда не слышал о восстановлении утраченных кусочков души. Любые светлые чувства или хотя бы заглушение темных, могут замедлить дальнейший распад духа, равно как и могучая воля. Могут помочь силы заключенных жертв неназываемой, богов Надежды и Радости, а также силы покровительствующих вам иных дочерей Смерти. Однако рано или поздно стихия возьмет свое и вы перестанете испытывать собственные светлые чувства. Мне очень жаль, дитя.

— За тысячи лет существования планеты не было ни одного случая исцеления от пустоты? — продолжил Терми, хотя уже стало понятно, что ничего нового об этом мы не узнаем.

Тяжело смириться с тем, что ты обречен на весьма мучительную кончину. Возможно, лучше и впрямь погибнуть в бою с монстрами, чем самому стать одним из них. Таким, как терзаемый страхом, паническими атаками и еще черт знает чем, Харт.

— Если тебя так заботят дела тех дней, — заметил Наставник, словно пытаясь увести нас от неприятной темы. — То по пути к телу моего брата загляните на руины старой башни Тернии. Кто знает, может что-то из расположенной там древней библиотеки что-то осталось, и ты найдешь часть нужных тебе ответов.

Кстати да. Мы ведь с этого и начинали наши расспросы, но в процессе так увлеклись, что забыли о самом главном.

— Можете в общих чертах рассказать нам об этой башне и ее истории?

— Башня была разрушена до того, как я осознал себя, — старик невольно поморщился, но я не смог прочесть его чувства. — Однако прежде в ней, как и во всякой башне, обитал могущественный волшебник. Возможно, часть его сокровищ уцелела. Некоторые книги оберегает магия, способная выдержать прошедшие с того времени тысячелетия.

Тысячелетия. Жесть. Вот значит, сколько ему. Да еще и во множественном числе. Сюда бы спектральный анализ или чем там ученые в прошлом мире проверяли древность находок. Да, пожалуй, за такое время можно было действительно заполнить своими корнями половину Подземья. Дико хотелось спросить, на сколько высоко над поверхностью простирается его ствол, и каково его верхней части там, снаружи, под снежными бурями с температурой за минус сотню и меньше.

— И за тысячи лет после падения никто в ней не был? — не поверил я. — Даже ваши.. ученики?

Я запнулся, пытаясь подобрать верное название для его сподвижников.

— Кто-то, может, и был, — согласился Наставник. — Однако за это время в долине не происходило ничего, способного серьезно навредить башне. О прочем вам лучше расспросить у Ольхёриса.

— А что вы можете рассказать о своем брате и опасности, с которой нам предстоит столкнуться?

Я думал старик помрачнеет или нахмурится, но он оставался непроницаемо спокоен. А вот у меня самого в голове больно кольнулась мысль — неужели я начинаю мыслить, как пустотник, в первую очередь обращая внимание только на чужие эмоции и их силу?

— Когда-то давно вся долина принадлежала нам с братом, но несколько сотен лет назад пришли такие, как вы, одержимые бездушным богом, и принялись уничтожать и искажать все живое в долине. Мой брат погиб, пытаясь защитить свои земли. Мне же благодаря этому удалось собрать всех выживших жителей долины и закрепиться у башни. О том, что чудовища пытаются вырастить нечто чуждое этому миру из трупа моего брата я узнал совсем недавно от разведчиков, которые заплатили за это знание очень большой ценой. Мне не ведомо, что за безумное творение зла рождается в низинах, но боюсь, когда оно вступит в свою силу, и без того хрупкое равновесие будет нарушено, и город у моих корней может не устоять.

Полагаю, порождения пустоты вам намного лучше понятны, нежели мне. Я лишь знаю, что это неразумные монстры, что нападают на подошедших слишком близко к их территории.

Наверное, об этом тоже лучше расспросить у волхва. Тогда остался лишь один отрезок пути, о котором Наставник нам еще не рассказал. Последний вопрос в моем списке.