Феюджи верил в правителя, который будет действовать мягко, не станет навязывать свою волю людям, и тогда народ начнет напряженно работать и проявлять инициативу. Такой подход представлялся Крупо безнадежно наивным. Его опыт жизни в раздираемых войной королевствах Тиро мог научить лишь одному: простые люди не многим лучше животных, которых следует пасти и держать за изгородью, а все решения надлежит принимать людям, обладающим даром предвидения.
Сильному государству требуются суровые законы, которые необходимо внедрять эффективно и без малейшей пощады. Крупо знал, что в глубине души все короли и министры согласны с ним, а не с Феюджи. Люго говорил то, что они хотели услышать, однако они продолжали осыпать похвалами и почестями только Феюджи. Письма, отправленные в Сарузу, столицу Кокру, в которых он предлагал свои услуги, так и остались без ответа.
Крупо был подавлен и невероятно завидовал успехам Феюджи, поэтому отправился к Ги Анджи.
– Наставник, я работаю намного больше, чем Тан. Почему меня уважают намного меньше?
– Тан пишет о мире, каким он должен быть, а не о том, что есть на самом деле, – ответил Анджи.
Крупо склонился перед наставником:
– А как вы считаете – кто из нас пишет лучше?
Ги Анджи посмотрел на него и вздохнул:
– Тан пишет, не думая о том, чтобы доставить удовольствие другим, поэтому люди находят его голос свежим и оригинальным.
Завуалированная критика обидела Крупо.
Однажды, сидя в отхожем месте, он заметил, что крысы здесь тощие и больные, и вспомнил, что крысы, которых он видел в пшеничном амбаре, были толстыми и резвыми.
«Положение человека определяется не его талантами, – подумал Крупо, – а местом приложения способностей. Ксана сильная страна, а Кокру – слабая. Только глупец идет вниз за тонущим кораблем».
Он сбежал из Кокру и направился ко двору Ксаны, где быстро сумел достичь успехов, поскольку Реон решил, что иметь другого ученика Ги Анджи почти столь же хорошо, как заполучить самого Тана Феюджи, но всякий раз, когда к нему обращались за советом, слышал за словами короля не произнесенный вслух укор: «Если бы только рядом со мной сидел Тан Феюджи, а не этот…»
Сама мысль, что король Реон ценит то, чего не может иметь, выше того, чем обладает, приводила Крупо в ярость. Его угнетало, что он лишь второй, что недостаточно хорош, и он работал все больше и больше, стараясь найти новые способы усиления Ксаны и ослабления других королевств Тиро. Крупо хотел, чтобы однажды король признал: он неизмеримо полезнее, чем Феюджи.
После падения столицы Хаана Гинпена Тан Феюджи попал в плен.
Реон в восторге хвастался своим министрам, среди которых был и Крупо:
– Наконец-то у меня появится шанс переманить великого человека ко мне. Многие на островах восхищаются его мудростью. Среди сторонников Ксаны такие люди полезнее, чем тысяча лошадей или десять генералов. Он лучший из всех ученых, как крубен среди китов или диран среди рыб.
Крупо закрыл глаза, поняв, что никогда не сможет избавиться от тени этого образа, от велеречивого человека, который писал об идеях и избегал правды. Но даже в тех случаях, когда то, что он говорил, оказывалось бесполезным, король Реон хотел, чтобы престижное имя Феюджи упоминалось рядом с его именем.
Однажды ночью Крупо навестил Тана Феюджи в темнице. Охранники знали, как высоко ценит король этого узника, а потому содержали его как гостя. Ему выделили комнату тюремного надзирателя, и охранники обращались с ним уважительно. Он мог делать все, что пожелает, но только в пределах тюрьмы.
– Прошло много лет, – сказал Крупо, увидев старого друга.