Секрет второй половины жизни. Когда закат становится расцветом

И Боб оказался абсолютно прав! В самый разгар сессии, пока я мотивировал пасторов на строительство церквей, которые должны простоять вечность, один из слушателей в последнем ряду поднял руку.

– Джим, а почему это так важно?

– Если не думать о преемниках и позволить церкви держаться только на вашей харизматической личности, то после вашего ухода она придет в упадок или вовсе разорится.

Потом я рассказал историю некогда крупной компании, чей стареющий основатель относился к передаче дел преемнику как к ежемесячному отчету о деятельности предприятия: «Если вдруг я буду недоступен…» Пастор посмотрел на меня почти с жалостью, словно я прогулял всю начальную школу. А потом медленно, как будто нарочно растягивая слова, произнес: «Знаете, мистер Коллинз, думаю, вы упустили одну очень важную деталь, – тут он умолк, чтобы придать своим словам бо́льшую значимость. – Видите ли, наш основатель, – он снова помолчал, – он вообще не бывает “недоступен”». Комната взорвалась от смеха, и я заметил, что Бафорд кивнул мне, как бы намекая: «Видишь, ты получишь дополнительный стимул и станешь лучше».

Вернувшись домой, я хорошенько обдумал идеи о вечности в контексте религиозного лидерства. Именно тогда зародилась дружба, которая на долгие годы стала для меня неиссякаемым источником духовной силы.

Бафорд продолжал мотивировать и ставить передо мной все новые задачи. Во время одной из наших долгих бесед я спросил его (а надо заметить, из всех посланников христианства, что мне когда-либо доводилось встречать, он – лучший): «Как случилось, что христианство из культа, исповедуемого кучкой фанатиков, бродивших по задворкам Римской Империи, всего за триста лет превратилось в официальную религию мощнейшего государства в мире? Это как если бы дюжина человек в наши дни организовала секту в тридцати милях от Багдада, а спустя век или два она превратилась бы в официальную религию США. И все это произошло бы без использования каких-либо каналов оповещения. Как это возможно?» Бафорд задал этот вопрос опытным христиановедам и полученные ответы переслал мне – как пищу для размышлений, очередной стимул к развитию и возможность для самообразования и самообновления.

То, что Бафорд обратился с просьбой о написании этого предисловия именно ко мне по-своему трогательно и иронично: ведь мне как раз полвека. Хитрюга Бафорд втянул меня в работу над своей книгой как раз в тот момент, когда та оказалась мне особенно нужна. У меня нет ответов, но Бафорд задал мне и всем нам самый главный вопрос: зачем капитулировать перед неизвестностью, когда мы столько лет накапливали эмпирическую мудрость?

В первой половине двадцатого века люди воспринимали работу как неизбежное зло, инструмент для достижения безопасности и комфорта. Затем в 1960-х они постепенно стали все более требовательными к своей карьере. Для них стало важно, чтобы в их деятельности был смысл. А Боб Бафорд ставит перед нами новую задачу: задуматься не только об успешной карьере, приносящей удовлетворение, но и о том, чтобы всей своей жизнью менять мир к лучшему и приносить пользу. Он пишет о необходимости отбросить устаревшую модель интенсивного подъема по карьерной лестнице и расслабленного существования на пенсии. На смену ей может – и должна – прийти установка, предполагающая более творческую, более интересную, более значимую деятельность, с большей долей безрассудства и большим стремлением к постижению нового, нежели в первой половине жизни. Успешные первые пятьдесят лет предлагается рассматривать как хорошее начало.

Когда мы проходим половину жизненного пути и видим, что впереди осталось меньше, чем позади, когда наши наставники, учителя, родители один за другим умирают, тогда-то и приходит понимание, что «бо́льший успех» не решение всех проблем. «В чем смысл?» Вам когда-нибудь приходилось отвечать на вопрос, что на свете самое главное? Причем дать один ответ, а не пытаться объединить несколько значимых понятий.

Написали ли вы свою эпитафию? Разработали ли стратегию стократного увеличения вклада? Ответили ли на вопрос: «Достаточно – это сколько?» Провели ли «сейсморазведку», чтобы определить, в какой области будете наиболее эффективны? Организовали ли свое время вокруг двух основных элементов полной жизни: самореализации и общения? Если вы готовы ответить на эти вопросы, то готовы и к «середине пути».

Размышляя над вопросами Бафорда, я открыл для себя два совершенно разных подхода к самообновлению. Первый заключается в идее покойного Джона Гарднера[3] – на пути от успешности к значимости посвятить себя принципиально новой деятельности, переключившись с карьеризма на работу во благо общества. Как бывший секретарь Департамента здравоохранения, образования и социального обеспечения США, а также автор книг, Гарднер однажды сказал мне, что на период от семидесяти до восьмидесяти лет запланировал не менее интенсивный рост и самообразование, чем обычно приходится на первые восемнадцать лет жизни.

Гарднер настаивал на том, что человек должен «перестраиваться», каждые десять-пятнадцать лет меняя область деятельности и ставя перед собой все новые задачи для выявления скрытых талантов.

Принимая у него эстафету, Бафорд утверждает, что при радикальной смене профессиональной сферы человек вновь испытывает эйфорию и развивает воображение, свойственные подростковому и студенческому возрасту, – снова, и снова, и снова. Ко всему прочему, подобный подход позволяет замедлить ход времени. Вспомните, какими яркими были ощущения при поступлении в университет после учебы в школе, переезде или начале работы в новой компании. Сам эффект новизны обострял чувства, способствуя их укоренению в памяти. Сравните их с ощущениями на пятидесятой или сотой неделе пребывания в том же месте, когда жизнь уже вновь текла по привычному руслу.

Второй путь к самообновлению заключается в том, чтобы взглянуть на свою основную деятельность – ту самую, которой вы занимались в первой половине жизни, – как на главный инструмент самообновления. Для кого-то именно этот путь является оптимальным, и они обновляются внутри избранного жанра или области. Так растет и развивается художник в рамках своего ремесла. Бетховен не оставил музыку, достигнув середины жизненного пути. Напротив, он сосредоточился на ней и создал свои самые яркие и значимые произведения. Подобно Бетховену, Питер Друкер избрал второй путь. Его книгами заполнены три полки в библиотеке Университета Клермонт-Грэдуэйт. Один мой друг, который там работает, заметил: «Обрати внимание: его произведения, написанные до шестидесяти пяти лет, умещаются на одной полке, а тем, что появились позже, понадобилось целых две». Однажды я спросил у Друкера, какая из двадцати шести написанных им книг вызывает у него наиболее сильную гордость. Он ответил: «Следующая». На тот момент ему исполнилось восемьдесят шесть.

Если к середине жизни вы написали всего четыре симфонии, какими будут пятая, шестая, седьмая, восьмая и девятая? И как сделать так, чтобы девятая стала самой выдающейся из всех? Вот почему тех, кто решил познакомиться с творчеством Боба Бафорда, я предупреждаю: не открывайте эту книгу, если хотите, чтобы ваша жизнь оставалась легкой и комфортной. Не читайте ее, если намерены и дальше плыть вдоль берега, до самого конца. Не читайте ее, если хотите только брать, ничего не давая взамен. Но если вы испытываете сильную потребность приносить пользу обществу, познавать новое и расти до последних дней своей жизни, то эта книга станет для вас источником вдохновения и стимулом к развитию.

Вопрос об обновлении не теряет своей актуальности на протяжении всей жизни. Кто-то отвечает на него грациозно и творчески, оставаясь молодым и в семьдесят лет. Кто-то, к несчастью, рано стареет, и уже в тридцать пять чувствует себя семидесятилетним стариком. И хотя Бафорд, рассуждая о середине пути, чрезвычайно точно провел параллель со спортом, между ними есть одно существенное различие. В соревнованиях есть конечные отрезки времени, и спортсмен может ориентироваться на них. В жизни же вы можете думать, что находитесь в середине пути, хотя на самом деле вы уже на предпоследней миле дистанции. Жизнь у нас всего одна, и с каждым днем потребность в самореализации растет. Часы тикают.

Джим Коллинз[4] Боулдер, штат Колорадо Ноябрь 2007 г.

Предисловие к первому изданию

Это самая необычная, поистине уникальная книга – во всяком случае, я не знаю ни одного произведения, хотя бы отдаленно ее напоминающего. Она воспринимается как биография выдающейся личности и именно в этом качестве читается с огромным удовольствием. Это история темных начал, история мальчика, который, едва ему исполнилось одиннадцать лет, был вынужден взвалить на себя бремя «главы семейства» после преждевременной смерти отца. Это история о бедах и лишениях, мечтах и стремлениях, горе и успехе.

И хотя книга интересна сама по себе, необычно в ней то, что Боб Бафорд – один из немногих знакомых мне людей, кто уже в подростковом возрасте четко осознавал свои сильные стороны. Как правило, подобным знанием обладают лишь немногие люди искусства. И еще невероятнее – то, что, поняв, какими способностями одарил его Господь, он в то же время постиг и то, что эти склонности идут вразрез с его желаниями. Ему хватило честности и храбрости признаться в этом самому себе. «Мой долг и миссия состоят в том, чтобы задействовать то, в чем я силен, а не заниматься тем, чем мне действительно хотелось бы заниматься». Именно этому осознанию Боб и обязан своим успехом как предприниматель и бизнесмен.

Однако – и это, на мой взгляд, поистине беспрецедентно – Боб ни на минуту не забывал о мечте детства и никогда не предавал собственных ценностей ради достижения успеха. Он не говорил о своих юношеских стремлениях как о детской мечте. Боб продолжал упорно трудиться, ни на шаг не сбиваясь с пути. По прошествии тридцати лет он достиг точки, где мог сэкономить некоторое количество времени и денег, и вновь задумался о самореализации – но на этот раз с применением накопленного опыта, знаний и своих сильных сторон. В этом возрасте многие решают отойти от дел. Но Боб обожал свою работу и отлично с ней справлялся. Поэтому продолжил заниматься любимым делом. И в то же время решил, что пришла пора развивать параллельную карьеру.