Перед нами стояла Зоя во всем черном. Девушка до сих пор скорбела по своей подруге Брижет. Она казалась бледнее обычного и в кои-то веки не язвила.
— А тебе какое дело? — подозрительно осведомилась Полер.
Зоя пожала плечами:
— Я не глупа и способна догадаться о том, что случилось внутри. Я могла бы сразу предупредить вас об отказе и сэкономить время и силы. Но я же понимаю, что вы не из тех, кто легко сдается. Что бы вы там ни задумали, я с вами. Все лучше, чем сидеть здесь и ждать.
— Что скажешь? — спросил Фокс у Полер.
— Нам пригодится любая помощь, — неохотно признала она.
— Это еще мягко сказано, если я не ослышался. — Старик поковырялся пальцем в правом ухе. — Я и раньше имел дело с этими старыми кошелками, так что, честно говоря, не удивлен. Они не из тех, кто признает свои ошибки.
— И что нам теперь делать? — спросила я.
— На мой взгляд, у тебя два пути. Ты можешь согласиться с их решением, вернуться в свой аша-ка, ждать новостей об очередных сражениях и надеяться, что они отыщут дэва без новых жертв. А можешь наплевать на их мнение и уйти.
Мы с Полер и Фоксом обменялись взглядами. Можно было даже не озвучивать наши мысли, чтобы понять, какое решение мы приняли.
— Ты была с ними не до конца честна, — проворчал Фокс, как только мы вернулись в Дом Валерианы. — Ты идешь на это не просто по доброте душевной.
— Я делаю это не потому, что хочу рисковать своей жизнью. А ради Лика и леди Микаэлы. Если я — когда я — рассправлюсь с
Фокс только покачал головой:
— Сомневаюсь, Тия, что даже в этом случае они изменят свое мнение.
— Если придется, я заставлю их его поменять. — Брат быстро глянул на меня, и я смягчила тон: — Конечно, не в этом смысле. Я найду другой способ.
Он кивнул, но больше ничего не говорил. Даже не знаю, поверил ли он мне — хотя бы на пару секунд?
— Пожалуйста, подумай еще раз, — просил принц Канс, пока Халад аккуратно извлекал из моего сердца воспоминание. — Наверняка есть и другие варианты.
— Простите, ваше высочество. Но я единственная, кто может это сделать.
— По-моему, я просил тебя называть меня Кансом, — улыбнулся он, но в его стеклянном кулоне мелькнуло беспокойство.