— Такие, как вы, убили мою маму, — рявкнул он. Потом развернулся и нырнул в толпу. Но прежде его плащ распахнулся, и я успела разглядеть…
Халад замер и отстранился.
— Что ж, — произнес он.
— Что-то не так? — занервничала я.
— Все так. — Он встал и поклонился. — Я получил все, что мне было нужно. Еще раз благодарю, леди Тия.
И лишь после его ухода я поняла: он так и не забрал у меня воспоминание о мальчике в плаще.
— Считается, что у каждого человека есть два лица: одно он показывает на публике, а другое оставляет при себе. Первое лицо — шакзая или уважение. Второе — этерам, достоинство. Этой концепции придерживаются в основном в королевстве Одалия, но ее принципы приняли и некоторые анкионские аша-ка. В соответствии с этой теорией человек должен относиться к другим людям так, чтобы усиливать шакзая и одновременно сохранять этерам, то есть зарабатывать большее уважение к своей личности, но при этом оставаться верным себе. На деле все не так просто. Многие поступки, способные улучшить мнение других людей о тебе, необязательно совпадают с тем, чего на самом деле хочешь сам. Важно найти баланс между этими двумя лицами: делать то, чего от тебя ожидают, и в то же время преследовать свои собственные цели.
— Со своим шакзая я не очень-то справился, — горько заметил я.
Сегодняшний наш ужин состоял из одалийских деликатесов: жареного риса, пропитанного шафраном и карамелью, — тахдига; кебаба кубиде на обтесанных корягах, приправленного куркумой; и духа — разбавленного водой кислого йогурта. Как она готовила всю эту еду, я не видел, да и не думаю, что она смогла бы приготовить ее за столь короткий срок.
— Потому что ты счел свое достоинство значительнее того, что требовал от тебя королевский двор, и этот дисбаланс стал причиной твоего изгнания из Дрихта. Так же как мое достоинство оказалось важнее правил и ограничений, наводнивших традиции квартала Ив. Вот почему я оказалась у моря Черепов и теперь обитаю среди костей. Но ты бы поступил так же, представься такая возможность? Пожертвовал бы своим шакзая ради сохранения этерам?
— Да, — без колебаний ответил я.
Она улыбнулась:
— Значит, мы не такие уж разные.
21
Моя сестра-аша Альтисия очень походила на мою сестру Роуз: такая же пухленькая, тихая и влюбленная в садоводство. В Анкио она считалась самым главным экспертом по травам и медицине и консультировала большинство анкионских аптек. Еще готовила самый вкусный дизи из всех, что я пробовала, а ее гормэ сабзи мог заставить замолчать даже Полер. Оно и неудивительно: она использовала только свежие ингредиенты и знала почти всех торговцев на рынке. Оттого ее запеченная баранина, приправленная специями, сказочно сочеталась с обжаренной в масле капустой, нутом, тушеной петрушкой, а также с любимым ее блюдом.
Раз в две недели я ходила с ней на рынок — так выглядело обычное утро моей сестры-аши. Многие предпочитали приходить сюда на рассвете, чтобы отыскать отборные морепродукты и свежие куски мяса, однако основная подготовка происходила задолго до восхода солнца. С продавцами, торгующими гнилыми продуктами, Альтисия обходилась крайне строго, отчего те очень быстро разорялись. Будучи в обычное время кроткой и спокойной, в вопросах еды она становилась серьезной и бескомпромиссной хозяйкой.
Но далеко не всегда мы ходили на анкионский рынок. Однажды она привела меня к высокому белому зданию на окраине города. Когда я впервые вошла внутрь, в нос мне ударил запах грязного белья. Мимо нас пробегали люди в серых халатах: одни тащили огромные охапки простыней, другие держали в руках какие-то замысловатые металлические инструменты. В каждой комнате на соломенных тюфяках лежало около десятка пациентов.
— У аши есть одно умение, которое часто недооценивают, — сказала Альтисия, склонившись над спящим стариком, укутанным в одеяла. — Это точность, с которой мы различаем цвета. Скажи мне, какого цвета его сердце.
— Зеленого.
— Нет. Октаринового[28].
ebooksa