Костяная ведьма

— Но вы все же пришли к согласию?

— Только после того, как я одной из двух деревянных коров, заказанных у плотника, пробила в ее доме дыру. Та вошла в стену, как венчик — во взбитое масло. Я сделала ее внушительных размеров, так что ожидала такого результата. — Не обращая внимания на мое удивленное лицо, Альти продолжала невозмутимо резать лук. — Конечно, я заплатила за стену и за то, чтобы в поле, напротив ее дома, установили вторую корову. Все эти годы госпожа Мал не нарушала своего обещания, зато этот способ оказался самым действенным, чтобы освежить ее память. Итак, какого цвета будет стеклянное сердце у человека, болеющего гингивитом?

Когда Альтисия наконец отбыла в замок по своим делам, мною занялась Полер. Из-за уроков и тренировок себе я могла посвятить лишь вечера. Но и до них она вскоре добралась.

Была у Полер еще одна особенность. Как только я вошла в небольшую чайную «Заколдованный дуб», она, поджав губы, окинула меня критическим взглядом.

— Ужасный наряд, — заключила она.

— Что?

Сегодня я облачилась в самое красивое хуа из всех, что у меня было: темно-каштанового цвета, с порхающими по подолу юбки золотистыми бабочками и нежно-бежевым поясом, по краям которого вышиты контуры коричневых листьев.

— Мы встречаемся с послом Дрихта, тупица. Этот старый сварливый консерватор не терпит таких смелых цветов на женщине. — Она показала на свое хуа лавандового цвета, подол которого был разрисован букетами крошечных лилий, и взмахнула вуалью. — Разве я не просила тебя навести справки? Теперь уже поздно возвращаться домой и переодеваться — он ненавидит опоздания. Посмотрим, как можно будет спасти положение.

Она оказалась права: посол, желтолицый старик с обвисшими как у бульдога щеками, при виде моего хуа слегка отпрянул.

— Разве в аша-ка теперь принимают куртизанок? — возмутился он. — В мое время женщины, а уж тем более ученицы-аша, не были такими бесстыдными! — Злость отразилась и в цветах его сердца: оно переливалось горчично-зелеными оттенками.

— Простите нас, посол Му’авван. — Я даже не знала, что Полер может так перед кем-то стелиться. — Я попросила Тию надеть свое самое вызывающее хуа, чтобы вы могли объяснить, что с ним не так, и научить ее выбирать правильный наряд. Кто же лучше всех разбирается в правилах приличия и традициях, как не вы.

— Ну что ж, — смягчился мужчина. — Очень-очень умно. В отличие от некоторых моих земляков я не отрицаю прогресс и права женщин, даже известен своими либеральными взглядами. — Я в ужасе уставилась на него. — Но нынешние бесстыдницы, оголяющие ноги и щиколотки, разгуливающие без сопровождения членов семьи, в результате навлекают на себя кучу неприятностей. А ведь, прикрываясь, вы не допустите появления у мужчин неприличных мыслей. Я бы столько всего вам поведал о бесстыдстве этих женщин!

Слушать о них нам вовсе не хотелось, но он все равно рассказал. А после назвал мне пятьдесят семь недостатков моего хуа, и с каждым пунктом моя неприязнь к нему только росла.

— Мы же одеты практически одинаково! — прошипела я Полер, когда посол Му’авван отошел в уборную. — Почему в моем платье он нашел пятьдесят семь недостатков, а в твоем — ни одного?

— Дрихтианцы — очень консервативный народ. Многие из них полагают, что мы одеваемся ужасно бесстыдно, и стараются вообще не появляться в квартале Ив. По сравнению с ними посол Му’авван — дипломат и прогрессивный человек, но то, что ты считаешь одинаковым, для него — огромная разница. Красный в одежде женщины говорит о том, что она распутная и презирает всякие традиции. Этот цвет присутствует в твоем наряде и украшениях для волос. Дрихтианские мужчины предпочитают, чтобы их женщины одевались просто, без вычурных драгоценностей. Кроме того, у твоего хуа сбоку имеется разрез, обнажающий часть ноги, в моем же такого нет.

— Может, ему просто не нравится красный цвет.

— Это не отговорка, Тия. — Полер была непреклонна. — Ты обязана все знать о людях, которых развлекаешь. Если нечаянно оскорбишь их, то навлечешь позор не только на Дом Валерианы, но и на меня, свою сестру, заодно. Наше мнение никого не волнует, и если придется поступиться своей гордостью, лишь бы они были довольны, то пусть будет так. А теперь не сутулься. Я слышу, он возвращается.

На следующий день мы посетили большой прием, где присутствовали зажиточные торговцы из Архен-Кошо и городов-государств Ядоши. В этот раз Полер оделась подобно принцессе — в серебристые и золотистые цвета, подчеркивающие ее серые глаза. Она выбрала более смелый и дерзкий фасон хуа. Волосы искусно уложила на макушке и заколола полудюжиной шпилек с яркими камнями. Ее лицо обрамляли длинные каштановые локоны. Разузнав все о гостях, я снова облачилась в алое хуа, но, в отличие от сестры, не стала особо заискивать перед ними.

Мужчины встретили нас радостными приветствиями и смехом — обычно тихая чайхана «Золотая ветвь» наполнилась громкими голосами. Вечер только начался, а большинство гостей уже выпили или только собирались напиться.

— Полер! А мы-то думали, где ты запропастилась! И кто эта прелестная малышка? — К нам подскочил невероятно высокий мужчина с золотистыми волосами и бородой. На его светлом лице играл здоровый румянец, но ладони, накрывшие мои руки в сердечном приветствии, оказались загорелыми.