— Решетки есть на всех окнах дома, не только на том коридоре, где живут близняшки. К тому же то, что Вы и Соран так безбоязненно остаетесь здесь ночью обозначает, что вам нечего терять.
Женщина сложила одну ладонь на другую и плавно опустила их. Ее взгляд был устремлен на чайный столик, что стоял между нами, и через его лакированную поверхность она могла прекрасно видеть мое лицо.
— Вы правы, — тихо произнесла она, осторожно отрывая взгляд от стола и приподнимая его ко мне. — Теперь, когда Вы знаете это, что прикажете мне делать? Убить моих детей, а потом себя?
— Сделать все возможное, чтобы не убивать других.
Я повернул голову в сторону окна, и понял, что закат был уже не за горами. Это подсказывало, что мне стоило постепенно возвращаться в храм.
— Ваша семья, — продолжал говорить я, — не просто так отправила вас сюда. Думаю, и ваш муж, и ваш брат понимали, что это единственный выход, чтобы защитить вас с детьми.
— И мой брат тоже в этом замешан?
— Я бы сказал, что он был главным организатором.
Саяко будто смутилась. Это стало понятно по ее голосу:
— Это на него не похоже. Обычно он холоден и жесток.
— Он поднимал на вас руку?
— Нет.
— А вы когда-нибудь поступали назло ему?
— Да, очень много раз.
— И даже после этого он вас не трогал?
Женщина не отвечала, а я, снова вернув к ней взгляд, невольно улыбнулся. Саяко как персонаж была мне совсем не знакома, но вот самого Нобутоши я знал достаточно хорошо, чтобы осознавать мотивы его действий.
— Он мог просто не разговаривать со мной, — неуверенно отвечала женщина, — но…
Саяко так и не договорила. Она, вспомнив о том, как немного ранее она описала брата, поняла, что само слово «жестокость» в ее случае совершенно не подходило. Все-таки к ней Нобутоши никогда не проявлял жестокости. Понимание того, к чему я клонил, вызвало у нее грустную вялую улыбку.
— Вот как… — протянула Саяко. — Теперь все ясно.
Плавно поднявшись с места, я заговорил: