Обнаружив лампу, специально оставленную здесь, осознал, что мне нечем её зажечь. Разве что…
Хмыкнув, посчитал это знаком. Ожидал, что повторно вызвать огоньки окажется проще, но нет. Лишь когда вконец разозлился, удалось получить россыпь так называемых «искр». Аккуратно поймать лампой одну из них тоже оказалось непросто, но это не стало тем вызовом, с которым бы я не справился.
Осветив пространство храма, снова посмотрел на статую. В неровном свете лампы казалось, что бог ухмылялся.
— Вот, значит, как, — наклонил я голову. — Мы все лишь букашки под твоими ногами, не так ли?
Заметив мимолётное движение, наклонился и увидел жука, который полз по каменным плитам.
— Символично, — усмехнулся я, вспоминая, как сравнивал их с людьми. Мгновение подумав, присел, обхватив руками колени. Насекомое суетливо направлялось куда-то по своим делам, ни на что не обращая внимания. Казалось, даже внезапное появление света осталось им незамеченным.
Может, не так уж сильно я и неправ? Это какой-то знак? Надо мной стоит Хорес, а я, в свою очередь, стою над этим жуком.
— Покажи мне, — прошептал ему.
Что, если Хорес услышал меня? Что, если я ошибался и мои действия изменят мир? Может, среди сотен тысяч остальных я окажусь исключением? Стигматы минуют меня? Именно меня?
Вместе с жуком я обогнул статую и направился к тёмному углу храма, противоположному выходу. Тут даже некуда было пристроить лампу, так что я продолжал держать её в руке.
— Куда же ты? — улыбнулся я.
Насекомое, не подозревая о пристальном к себе внимании, деловито ползло, продолжая свой путь. Периодически жук спускался в щели между плитами, но неизменно показывался снова. Он направлялся к дверям, за которыми находилась келья единственного нашего жреца — Мейфинга. Вот только я точно знал, что сегодня его нет на месте. Отпросился ещё три дня назад — на похороны отца, проживающего в Сайбасе.
Заметив, что жук пролез под дверь, я отворил её, найдя последнюю незапертой. Оказавшись в комнате Мейфинга, невольно поморщился. Дешёвое, как ломаный медяк, убранство странно контрастировало с величием самого храма. Словно из дворца заглянуть в лачугу бедняка.
И всё же здесь также присутствовал Хорес — гораздо меньший по размеру и выложенный в виде мозаики прямо на стене. Он казался игрой света и тени, появившимся из бархата темноты. А лицо… оно было… смеющимся? До нелепости неестественным, если не сказать откровенно нечеловеческим. Он ухмылялся, как обезьяна. Скалился, как гиена. Глядел в пространство влажным девичьим взглядом.
Лампа дрогнула в моих руках.
— Ты хотел показать мне истинного себя? — тихо прошептал я. — Как насекомое никогда не поймёт величие человека, так и мы никогда не поймём, что такое бог.
Опустив глаза, не выдержав тяжести этого насмешливого взгляда, заметил того самого жука, который ненадолго остановился, будто дожидаясь, пока я не обнаружу его в этом мрачном жилище. Склонившись над ним, украдкой, самым краем глаза, ещё раз посмотрел на Хореса. Мне показалось или фокус его внимания тоже был сосредоточен именно на жуке, а не на мне?
— Очередной знак? — Пожав плечами и поддавшись наитию, я вытянул палец, прижимая насекомое к полу. Жук задёргался под кончиком пальца, как рыболовный крючок.
Он беспомощен. Я мог раздавить его в любой миг, любое мгновение, как яичную скорлупу. Стоит приложить лишь чуть-чуть больше силы, и…
— Так ведут себя боги, — прошептал я, а потом использовал вторую руку, отрывая жуку задние лапки. — Смотри, — указал оскаленному Хоресу, а потом отпустил свою цель.