— Мне приснился сон, Силана, — произносили её сухие губы. — Твоя мать снова приходила ко мне.
Ей казалось, что от собственных противоречий, она сходила с ума. Девушка изо всех сил старалась верить в то, что казалось правильным, но окружающий мир раз за разом ломал её об колено, выбивая мысли грузом реальности.
«Мне тоже не хватает её, отец. И тебя… тебя тоже не хватает».
Следующим днём Силану вызвал к себе сам Дэсарандес. А значит, следовало поспешить. Вот только он призвал её не в свои покои, которые занял во дворце, а в расположение армии, чей лагерь встал за пределами города.
Девушка даже не думала спрашивать о причинах или спорить, когда слуга, не слишком хорошо говорящий на мунтосе, сказал, что быстрее будет направиться конными, без кареты и сбора всех придворных, которые были бы обязаны сопроводить её. Напротив, она испытала облегчение, что можно будет накинуть на голову капюшон и сделать вид, что всё происходящее — не более чем простая прогулка знатной особы, а не побег из города и отречение, как могло бы показаться жителям со стороны.
По пути Силана рассматривала Монхарб, который практически не имел укреплений, полностью перенеся всю оборону на крепости, его окружающие. Наивно было думать, что стены и камень, пусть даже зачарованный, сумеет сдержать армию Империи, её неистовых сионов и боевых колдунов.
«Кровь отца впиталась в каждый кусок пробитых стен Карсо-Анса», — пришла в её голову несвоевременная мысль.
Путь оказался долог. Монхарб был огромным, прибрежным городом, растянувшимся на многие десятки километров. И хоть он не мог сравниться по размеру с Тасколом или той же Роденией, столицей Кашмира, но назвать его маленьким не смог бы никто.
И всё же, кони преодолели этот путь. Пограничная стража, состоящая из имперских солдат, пропустила их не говоря ни слова. Силана поёжилась от этого демонстративного игнорирования, которое оказали вооружённые ружьями бойцы, а также четыре тяжёлых инсурия, стоявшие в тени.
Лагерь имперских войск расположился неподалёку от Монхарба. Он состоял из тысяч шатров и палаток, которые растянулись по всему периметру огромного поля, «поглотив» внутри себя несколько деревень, которые обеспечивали армию ресурсами, как, впрочем, и городские запасы.
Лагерь умудрялся сочетать элементы обыденности и величия. Его размер и масштаб поражали воображение, особенно при осмотре с высоты: ровные ряды шатров, возведённые конюшни, деревянные навесы для многочисленной артиллерии, какие-то тренировочные площадки и полигоны. Мастерские под открытым небом, где магические кузнецы продолжали работу даже во время похода. Над головой летали вороны-оборотни, а также периодически проезжали конные патрули, внимательно осматривающие территорию на предмет каких-либо нарушений.
Всё казалось преисполненным незримого величия ровно до того момента, как Силана не вошла на его территорию. Вонь выгребных ям заставила сморщиться, как и запах немытых тел огромного скопления людей. Пот от некоторых инсуриев перебивал даже запах масла, которым они смазывали свои механические доспехи. Животные тоже не добавляли приятных ароматов, а лошадиный навоз, казалось, лежал в каждом проходе.
Слуга направлялся уверенно, что показывало его высокий уровень ориентирования на местности. И хоть несколько раз им невольно мешали: проход между палатками заблокировала телега со сломанным колесом, которую они объехали через соседний ряд, а в другой — прямо на пути случилась драка между двумя сионами, которая быстро обросла зрителями, довольно гогочущими и начавшими делать ставки, но эти проблемы её сопровождающий преодолевал со спокойной уверенностью благородного.
Даже когда путь полностью перегородил строй марширующих солдат, мужчина направил девушку на узкую, грязную тропинку за палатками, где с трудом прошли их лошади.
Пообвыкнув к вони, Силана с интересом рассматривала лагерь и людей. Её интересовало всё: их внешний вид, цвет кожи, татуировки и шрамы, форма одежды, цветная ткань шатров, экзотические на вид ружья и клинки, породистые лошади, магия колдунов, приёмы сионов, мощная броня незнакомых моделей инсуриев…
И повсюду она замечала его — герб Империи. Солнце с золотым орлом внутри.
Вместе с тем, Силана только сейчас осознала, что в отличии от Монхарба, она спокойно смотрит в лица встречных людей, не отводя взгляд, уже не опасаясь, что кто-то узнает её. Нет, взоры людей, если и задерживались на ней, то лишь как на красивой девушке, но никак не осуждая какие-то преступления. Здесь, в лагере чужаков, Силану в кое-то веки не считали предательницей, чему она была крайне рада.
Позднее, анализируя собственные ощущения, девушка с удивлением осознала, что чувствовала себя… в безопасности. Пусть многие солдаты смотрели на неё похотливо, но то было давно привычное ощущение, с которым она знала, как работать. Но иное… иного не имелось.
Сейчас же она даже начала улыбаться, хоть и ровно до того момента, как её взгляд не выцепил Венциса Вроноса. Того парня, которого во время битвы на стенах Карсо-Анса утешал непутёвый отец. Того, над которым смеялся её двор и она сама.
Венцис пошатывался, ведь его вели двое мужчин, в характерной лёгкой броне сионов, не мешающей их мобильности. Каждый из них удерживал в руках цепь, которая была прикована к ошейнику пленника. Силана различила в кровь сорванную кожу на его шее. Руки парня были крепко связаны за спиной, а одежда, сохранившаяся ещё с момента боя (поддоспешник монхарбского инсурия), оказалась изорванной и грязной. Похоже, никто не удосужился предоставить ему альтернативу.