Ангелотворец

Когда Джо это делает, ее разбирает смех.

– Стреляй так, как тебе хочется, Джо, – отсмеявшись, говорит Полли, – а не так, как, по-твоему, правильно. В жопу правила. Ну-ка повтори.

– В жопу правила, – послушно повторяет Джо, а потом еще раз и еще, хором с Полли, и вот его уже вновь охватывает криминальный кураж.

Быть новым Джо невероятно здорово, но это как ходить по скользкому бревну: сначала вроде получается, а стоит остановиться, сразу теряешь равновесие. Нужны сноровка и опыт. И проще делать это напоказ, когда можно удивить, восхитить или ужаснуть кого-то своими умениями. Джо заметил, что подпитывается эмоциями публики.

Полли хищно улыбается ему из потемок в углу. Кивает на автомат: действуй.

Джо встает, широко расставляет ноги и переключает Томпсон на режим непрерывного огня. Ощущает вес пальто на плечах и вспоминает свой детский восторг перед этим оружием. Отцовским оружием. Запретной не-игрушкой, главным инструментом гангстерского промысла.

Безумная улыбка растягивает губы; это не теплая ностальгия по неумелым первым попыткам, а безбашенная, злая радость. Он дает ей подняться в полный рост и оскалить зубы, а затем спускает курок – с чувством, будто отправляет в плавание океанский лайнер.

Автомат взвывает и брыкается; по руке и груди разбегаются волны отдачи. Он борется с ней, пытаясь силой удержать оружие на месте и что есть мочи давя указательным пальцем на курок. Разве гангстеру положено экономить патроны? Черта с два! Гангстер поливает врага раскаленным свинцом – наносит урон. Гангстер – не снайпер. Он разнуздан, беспечен и бесшабашен. Болен на всю голову.

В итоге Джо практически ложится на автомат, словно это мелкий, поджарый бес, рвущийся из коробки. Расстреляв весь барабан, он ловит себя на том, что хохочет, как безумный, пугающе и испуганно. Наконец рев стихает, зверь успокаивается, и Джо видит, что ущерб причинен изрядный. Сквозь клочья дыма и облака пыли он вглядывается в темноту.

Манекены разнесло на куски. Обломки и лохмотья разбросаны по всему полу, впечатаны в стену. Сама стена испещрена выбоинами; доски и бочки, выставленные вдоль нее для защиты от рикошетов, превратились в щепки. Тут и там виднеются язычки пламени и обугленные отверстия. Джо пробирается сквозь завалы, ошалело глядя на дело своих рук. И вновь что-то про себя понимает.

– Ух ты, – бормочет Полли.

Джо Спорк хватает ее и запечатывает ее губы крепким, победным поцелуем.

– Ты гений!

– Я?

– Да. Ты. Потому что благодаря тебе до меня наконец дошло! Я понял, какое у «томми-гана» характерное свойство.

Она улыбается.

– Расскажи.

– Вот представь, – с ухмылкой отвечает Джо. – Представь, что у тебя есть какая-нибудь другая пушка, а у меня эта. И на счет три мы оба открываем огонь. По логике, победу должна одержать ты. Ты более быстрая, меткая, подвижная, тебе легче уходить от пуль – словом, ты без труда меня положишь. Верно? Как тебе такой расклад?

– Не очень.

– Правильно! Потому что человек с «томми-ганом» встанет посреди улицы, выпустит очередь, и никто тебе не скажет – вообще никто, – что будет дальше. Это рулетка. Настоящее гангстерское оружие. Оно не про меткость и даже не про выживание. Оно про удаль и браваду. Большое, громкое и нелепое, оно будто говорит: валяй, налетай! Одного из нас сегодня точно положат, и мне глубоко наплевать, кого именно!