Он работает, а в перерывах на охлаждение или затвердение склоняется над списком Фрэнки – списком того, что нужно сделать для отключения машины, – вновь и вновь зачитывая пункты. Его руки, пахнущие моторным маслом, пляшут, что-то рисуя в воздухе. Закрыв глаза, он представляет себе Постигатель, осматривает хитроумные замки и защелки, мысленно прослеживает путь по проводам и катушкам от кожуха улья к самому его сердцу. Увиденное он запоминает наизусть и просит Полли Крейдл поспрашивать его. За правильные ответы он получает поцелуй. За ошибки – хмурый взгляд.
На куске рельса Джо кует раскаленный докрасна металл, плющит его и сгибает, создавая новый переводной рычаг управления поездом взамен неисправного. Сегодня у этого поезда не должно быть слабых мест.
Метод обработки металла называется
Джо берет стержень из плакированной стали и немного остужает его, затем – следуя инструкции, – вставляет на место и вновь охлаждает. Раздается короткий пронзительный
– Давай, пробуй.
«Лавлейс» опять рычит и на сей раз тихонько взвывает, а локомотив – пока что отцепленный от своего огромного груза, – чуть подается вперед на рельсах.
За трудами Джо провел ночь и большую часть дня – и ничуть не устал. Такое ощущение, будто все это время где-то глубоко внутри у него хранился многолетний запас сна и уверенности в собственных силах – как раз на такой пожарный случай.
«Лавлейс» готова.
Полли Крейдл обнимает Джо за шею и увлекает в кабину машиниста. Они занимаются любовью на полу; кожа у обоих скользкая от машинного масла.
–
Вместе они ждут. Ночь хаоса вот-вот начнется.
И копам, и уголовникам одинаково хорошо известно, что обществом можно управлять лишь с его согласия. Когда бремя закона становится непосильным, или когда голод и нищета нарушают привычный ход жизни, никакое количество полицейских не сможет удержать недовольный народ. Таким образом, если человек задумал совершить преступление, на которое моментально среагируют все полицейские в радиусе двадцати миль, первым делом он должен устроить извержение вулкана или народную революцию, дабы доблестные стражи порядка переключили свое внимание на что-то посерьезнее.
С другой стороны, если бы преступники сумели каким-то образом организоваться, чтобы совершить сто или, в идеале, тысячу преступлений за одну ночь, большинство из них остались бы безнаказанными. В таких обстоятельствах, если некоему институту власти, не являющемуся жизненно важным для существования государства, – то есть, не Даунинг-стрит, не Палате общин и не Королеве, – придется бороться за внимание полицейских, те могут даже прискорбно обделить сей институт вниманием, особенно если его главные лица, сидящие на Уайтхолл-стрит, сами будут предельно заняты.
Поскольку преступники в массе своей блюдут лишь собственные интересы и не склонны доверять друг другу, такое развитие событий представляется блюстителям закона и порядка совершенно невозможным.
Ночь тиха и холодна. На Чантри-роуд, в финансовом сердце Лондона, крепко спят высокие громады зданий. Закрыты и темны даже современные постройки из стекла и стали, стремящиеся одними размерами переплюнуть великое наследие прошлого, полного завоеваний, крови и искусства. Свет горит лишь на верхних этажах, где брокеры и финансовые аналитики, решив пренебречь семьей ради коммерции, вновь и вновь пытаются увеличить размер своей рождественской премии, потратить которую им все равно будет некогда. По улице бродит лиса: копается в переполненных урнах и время от времени тявкает.
В ноль часов одну минуту окрестные дома озаряет ослепительная вспышка света, и в офисных помещениях с открытой планировкой на миг воцаряется белый день. Тут же слетают с петель двери «Сберегательного банка Рэйвенскрофта». Мощный взрыв срывает даже тяжелые стальные ставни с окон первого этажа. Они летят по улице и врезаются в винтажный «астон мартин», сминая его в лепешку. Лису отбрасывает в ближайший сквер, где она громко, на всю округу выражает свое недовольство. Полиция спешит на место взрыва. Неважно, что это, террористический акт или вооруженный налет: столь дерзкое преступление в любом случае требует немедленного и жесткого ответа.
Однако, когда полицейские прибывают на место, там никого нет. Здание стоит открытое и пустое.
Именно в этот миг поступают сигналы тревоги с Ридли-стрит, из Хаттон-Гардена и Шотморского парка, а потом и с Бонд-стрит, Стрэнда, из Серебряных хранилищ, охраняемого депозитария в Аксбридже и с аукционных складов «Кристис» в Бетнал-Грин.
Все преступники Лондона как с цепи сорвались.
Каро Кейбл вскрывает сейф в Британском музее.