Темные празднества

– Надежда, что я не запятнаю себя еще одной смертью, пока теплится, – говорит Уилл, пока мы верхом отъезжаем от Йоркского замка. Дорога, ведущая к центру города, малолюдна из-за того, что ассизы закончились лишь час назад. Решение по делу ведьмы охладило энтузиазм зрителей. К облегчению мистера Хима, Уилл не стал предпринимать новых попыток вмешаться в процесс. Дальнейшие заседания были мутной чередой виновных, невиновных, а также частичных вердиктов, которые присяжные выносили буквально за несколько минут поспешных обсуждений.

Я снова думаю о леди Кэтрин, ее ошеломленном молчании, ее бессловесной мольбе и ее казни, которая запланирована через две недели. Эта небольшая уступка со стороны Уилла даст лорду Гилберту время, чтобы во всем признаться, подать апелляцию или потребовать, чтобы казнь его супруги заменили на заключение. Каким бы ни было его решение, смерть леди Кэтрин все равно затянется надолго. Даже если приговор вдруг будет отменен, она проведет оставшуюся жизнь, окутанная подозрениями, а я свою – жалея, что был таким трусом.

Заметив, что Уилл на меня смотрит, я борюсь с желанием напомнить ему о том, что его положение позволяет ему отменить вердикт присяжных.

– Лорду Гилберту надо бы обжаловать ваше решение, – лишь бормочу я вместо этого.

– Обжалует. Он ее любит, – отвечает Уилл.

Я замедляю лошадь. Если бы он действительно любил ее, то во всем признался бы.

– Все утро он провел за охотой. Неважно, любит он ее или нет. Он ее забудет.

– Постарается, – говорит Уилл. – Но попытка это сделать никогда не даст ему покоя. – Персиваль выпрямляется в седле и засовывает руку под плащ. – Сегодня утром я получил письмо от твоей мачехи.

Я протягиваю руку и чуть не падаю с лошади, которая внезапно дергается.

«Дорогой судья Персиваль, – торопливо пишет моя мачеха. – Воспоминания о смерти моего сына уже не так ярки. Сплетники нашли себе новую жертву, поэтому мой супруг собирается вызвать домой замену моего покойного сына.

С уважением

миссис Софи Пирс (в девичестве Рейнальд)».

Я не могу абстрагироваться от этого ее немногословного презрения ко мне, поэтому чуть не сминаю послание в кулаке. Заговор? Или мольба, спрашиваю я себя, искоса глядя на Уилла, пока перечитываю письмо. Она не может знать, какую роль я сыграл в смерти Фрэнсиса. Я ведь не давал отцу повода нарушить слово.

– Мы с мачехой никогда не были близки, – говорю я. Уилл ждет продолжения, а я не издаю ни звука, если не считать скрипа поводьев, которые я сжимаю пальцами. Я уже видел, как он обращается со словами, и совершенно не хочу оказаться обезоруженным.

– Я заключил договоренность с твоим отцом, поэтому следую его указаниям. Пока он лично не напишет мне, мы будем находиться здесь. Хейл предложил нам остаться у него еще на несколько недель, – добавляет он.

Петля на моей шее не ослабевает. Это дополнительное время с Персивалем – не избавление, а лишь отсрочка.

– Все равно мне придется вернуться домой, – хмурюсь я, вспоминая свое обещание и страстно желая узнать следующие буквы имени моей матери.

Он слегка подталкивает мою лошадь своей.

– И смириться с судьбой принца торговли.

– Мне совсем не интересна торговля.

– Ты можешь писать.