Шестидесятисемилетняя Аннализа Манкузо остановилась на верхней ступени крыльца, положив руку в перчатке на обледенелые перила, и затаила дыхание, любуясь сотнями ветряных колокольчиков, которые покачивались на заснеженных ветвях, образуя целый лес поющих деревьев.
Музыкальная подвеска, собранная Аннализой почти полвека назад – самая драгоценная в коллекции ее подруги, – украшала ветку красного дуба, росшего напротив крыльца. Винтажные ключи и серебристые цилиндры окружали золотистый диск маятника, прежде приводившего в движение старинные часы. Хотя маятник и прочие детали подвески появились в саду еще в восьмидесятые, они так стойко пережили удары непогоды, словно попросту застыли во времени.
Все детали музыкальной подвески Аннализа некогда нашла в магазине часовщика, где обустраивала жизнь, прежде чем над головой сгустились тучи. В то время она была честолюбивой восемнадцатилетней девчонкой – ложь, тайные козни и война еще не омрачили ее жизнь, и она не ведала, что ясный день рано или поздно сменяется непроглядной ночью.
В голове у Аннализы промелькнули воспоминания о долгих часах, проведенных на веранде в Бангоре, где она училась у матери водить кисточкой под завораживающий перезвон ветряной подвески, которую они собрали вдвоем из антикварных ложек и серебряных колокольчиков, когда Аннализа была ребенком. Веранда с мольбертом служила одним из редких убежищ от дурного настроения отца. Именно здесь Аннализа впервые узнала об исцеляющей силе послушных ветру музыкальных подвесок.
В тишину понемногу вкрался шорох из глубины леса, похожий на монотонный шепот, с приближением становившийся все громче. Прелые листья, устилавшие землю, взметнулись и закружились в воздухе. Налетел колючий зимний ветер, и музыкальные подвески заплясали в бешеном танце.
Аннализу пробрала дрожь. Закрыв глаза, она прислушалась к разносившейся в воздухе симфонии. Прошлое окутало ее шалью и сдавило змеиным кольцом.
Когда ветер стих, она прогнала давно отравлявшие жизнь мысли и, ежась от холода, взглянула на подвески. Аннализа выросла в Мэне, и когда-то холод был ей нипочем, но с годами она утратила согревавшее в юности тепло и понимала, что лучше не откладывать дело в долгий ящик. Оставалось надеяться, что подъем по лестнице окажется ей по плечу.
Спустившись с крыльца, она пересекла пестревший островками снега двор и зашла под садовый навес, где возле компрессора для листьев стояла прислоненная к стене раздвижная лестница.
«Раньше эта затея нравилась мне больше», – подумала Аннализа. Может, не стоило так опрометчиво бросаться выполнять просьбу умиравшей в нескольких милях отсюда подруги? Ради того, чтобы привыкнуть называть Эмму подругой, Аннализе пришлось сделать над собой огромное усилие, но теперь это слово легко слетало с языка и не вызывало внутреннего протеста.
А начиналось все именно с этой ветряной подвески.
– Тебе будет не трудно взобраться по лестнице? – спросила Эмма, понимая, что ее просьба сопряжена с определенной опасностью.
– Ты еще спрашиваешь! – с усмешкой отмахнулась Аннализа. – Думаешь, я напрасно четыре года переплачивала за уроки хореографии? Теперь взберусь даже на шпиль собора Непорочного Зачатия.
Эмма невольно улыбнулась.
– Шутница…
По дороге к дубу Аннализа размышляла, каким же образом хореография поможет ей достать подвеску с дерева. Она раздвинула и закрепила лестницу, прислонила к ветке, убедилась в ее надежности и стала медленно карабкаться наверх, чувствуя в коленях бремя почти семи десятков прожитых лет. Чем дальше становилось до земли, тем сильнее дрожали ноги. Добравшись до цели, Аннализа с трудом перевела дух и попыталась снять крючок с ветки.
Все это время она думала не о подвеске и не о шаткой лестнице – в голову упорно лезли мысли о том, что кто-то заснимет это позорное зрелище на камеру, и ее обсмеет весь «Ютуб», если не весь интернет. Ей-богу, без смартфонов людям жилось гораздо веселее.
Лестница обжигала холодом даже сквозь перчатки. Аннализа поднялась на недостающую ступеньку и сильным рывком освободила крючок. Весь обратный спуск в окружении воспоминаний ей вторило позвякивание ключей и цилиндров часового механизма о диск маятника.
Радуясь, что отделалась легким испугом, она вернулась в прекрасный ухоженный дом Эммы и, зайдя в солярий, упаковала драгоценную подвеску в заранее приготовленную и выстланную папиросной бумагой коробку. Напоследок она убедилась, что кошки напоены, погрузила коробку в свой «Субару» и забралась сама.
Обратная дорога пролегала по дикому, каменистому и сказочно прекрасному побережью Кейп-Элизабет. Пробравшись по старинным пригородным улочкам Саут-Портленда, Аннализа пересекла подъемный мост и въехала в портлендский хоспис Каско, где до этого провела утро. Чтобы поберечь спину, через вестибюль и коридор она везла увесистую коробку в инвалидном кресле.
ebooksa