— Опаздываешь, — не отрывая взгляда от газеты произнес Громов.
— Увы, — кивнул меченый, слегка повел плечом. — Сложились непредвиденные обстоятельства.
— Принес? — недовольно поинтересовался Громов.
— К сожалению, нет, — ответил тот. — Нестыковочка.
— То есть одной буквы тебе мало, — опустил газету громов и взглянул на подчиненного.
— В каком смысле «буквы»? — осторожно спросил Меченый и слегка дернул головой.
Он взглянул на Громова и замер с занесенной сигаретой до губ.
Громов смотрел на него не моргая. Однако левый глаз слегка подрагивал в сторону. Меченый растерянно на него смотрел не больше трех секунд, после чего бросился в сторону.
— Прине… — начал говорить Громов, но тут же раздался взрыв.
БУДУМ!
Меченый, с которого начали слезать куски плоти, отлетел на добрых пять метров и покатился по цветочной клумбе. Полетели искры и спустя несколько секунд маскировка Григоряна спала, превратив его в изуродованное артефактами тело.
— Твою мать! — рыкнул следователь с трудом поворачиваясь на бок.
Левая нога повисла, правая рука болталась плетью, а на лице следователя появилось несколько глубоких рассечений.
— Вот же сука изворотливая, — прохрипел он, с трудом приподнимаясь на одной руке.
Послышался женский вскрик. Откуда-то прибежала пара охранников какого-то аристократа, пребывавшего поблизости.
Григорян взглянул на место, где находился Громов. От него остались только ноги и стальные, покрытые рунами трубки, однозначно намекающие на то,что это была кукла с огромным зарядом.
— Ах тыж мразота… — тихо прохрипел Григорян.
Он не сразу сообразил, что охрана направляется к лавке. Когда он понял, то резко выкрикнул:
— СТОЯТЬ!
Однако было уже слишком поздно.