– Сейчас запасемся и поедем, – невозмутимо бросил Павел. – Жаль, я термос не взял, налили бы кофе. Кофе у них неплохой.
– Что вы делаете? – тихо проговорила она, заливаясь румянцем.
– А что? – мужчина бросил на нее непонимающий взгляд. – Да они все равно все выбросят вечером, и так уже булочки не первой свежести. Знаю я эти завтраки в отелях. А нам пригодится. Чем платить в кафе…
Она решила не вмешиваться и вышла из зала ресторана. Пересекла лобби, вписалась во вращающуюся стеклянную дверь и вышла на набережную.
Утро было тихим и серым. Ветер улегся. Море, сизое, взъерошенное, с утробным ворчанием обгладывало берег. Корабли, которые Александра видела вчера на рейде, ушли. Зато появились серферы в ярких гидрокостюмах – целый клуб. Они столпились у линии прибоя, придерживая свои пластиковые доски, и что-то обсуждали, готовясь войти в воду. Александра с удовольствием понаблюдала бы за ними – она любила смотреть, как другие люди делают то, чего не умеет она сама.
Но тут ее потрогали за локоть. Она резко повернулась. Павел с заговорщицким видом помахивал пакетом:
– Едем!
Она молча уселась на заднее сиденье «фольксвагена». Павел бросил пакет рядом с ней и сел за руль. В салоне запахло корицей и ванилью.
– Сперва заскочим ко мне на квартиру, надо взять кое-какие бумаги, – сообщил он. – Я не ночевал дома, так что…
– Как скажете, – кратко и не слишком любезно ответила Александра. Ее потрясла его мелочная выходка в ресторане. «А еще ужинать меня приглашал!»
– Вы сердитесь на меня? – не оборачиваясь, спросил Павел. Не дождавшись ответа, неискренне хохотнув, продолжил: – Не сердитесь. Ничего постыдного я не сделал. Это нормально. Вы платите им бешеные деньги за очень средние удобства и ненавязчивый сервис. За такие деньги на Кипре или в Турции вы две недели будете отдыхать как королева. Ничего, от них не убудет. Не обеднеют. С худой козы хоть шерсти клок…
– С овцы, – поправила его Александра.
– Да ладно, – раздраженно ответил он. Раздражался он куда убедительней, чем веселился. – А будете слишком деликатничать – сожрут.
– Не успеют, – возразила Александра. – Я думаю вечером улететь.
– Как?! – Павел обернулся и едва не проехал перекресток на красный свет. Он едва успел затормозить. – Сегодня?! Уже?
– Как только отправим пианино, сразу забронирую билет. – Александра смотрела в окно. Серое безветренное утро придавало пестрым портовым кварталам смягченный, живописный колорит. Темный янтарный свет сочился сквозь тучи, бредущие над морем, как бесконечная отара овец. Александра наполовину опустила стекло в своем окне. Пахло близким дождем, бензином, дымом сигарет, свежесваренным кофе. Машина снова остановилась на перекрестке. Рядом, на тротуаре, стоял оранжевый киоск лото, к которому примыкало крошечное кафе на один столик. Продавец, темнолицый, морщинистый, с виду – столетний, уже разворачивал свою нехитрую торговлю – загружал в холодильник, стоявший на тротуаре, бутылки колы, фанты, неторопливо варил кофе в замызганной старой кофемашине. Первый посетитель вальяжно развалился на пластиковом стуле и что-то хрипло кричал продавцу, не выпуская из зубов изжеванную сигарету. Ему тоже было на вид лет сто.
– Радость жизни. – Павел бросил на киоск лото косой взгляд. – С виду – оборванцы. Но здесь по одежде не судят. Оба могут оказаться миллионерами, самыми настоящими. Я знаю одного такого типа тут, в Бат-Галим. Сволочь несусветная, из Ирана. Дает деньги в рост. Это незаконно, а он плевать хотел. Вы бы его видели… Он одежду носит только с помойки. Воняет, как покойник. Резиновые тапки – на пляже кто-то бросил, а он подобрал. Миллионер, представьте. В России такого нет. Там умеют тратить деньги.
– Не скажите, – пожала плечами Александра. – Мне всякие чудеса встречались. С виду – бомж, а коллекция бесценная. С такими труднее всего работать. Ломят несусветные цены, во всем тебя подозревают. И насчет умения тратить деньги тоже поспорю.
– А стоит ли? – бросил Павел через плечо и внезапно остановил машину рядом с белым трехэтажным домом, сплошь покрытым черными пятнами плесени. – Мы приехали. Вы давно не были в трущобах? Идемте, наберетесь впечатлений.
…Один вид этого дома, построенного, по словам Павла, годах в семидесятых, мог вызвать депрессию. То было унылое панельное сооружение на бетонных опорах, словно на сваях. Оно было похоже на дохлого длинноногого паука, забытого в темном углу. Открытые лестничные площадки, проемы, затянутые зелеными пластиковыми сетками. Полусгнившие, продавленные диваны во дворе, маленькие подслеповатые окна, забранные ржавыми решетками. Острый запах мусора, крыс и восточной кухни. Несмотря на ранний час, с верхнего этажа водопадом катилась зажигательная африканская музыка, с бубнами и барабанами.
ebooksa