Безумно

Но тут я чувствую…

Чувствую, как руки Мэйсона обхватывают меня, одна его ладонь ложится мне на шею и гладит ее, рисует по моей коже линии, пылающие огнем, а другая, теплая и крепкая, опускается мне на талию. Он обнимает меня, прижимает к себе так крепко, что от удивления я чуть не теряю равновесия на своих высоких каблуках.

Мэйс наконец-то очнулся.

Мое напряжение спадает само собой, хотя для этого нет абсолютно никаких причин – никаких причин хотеть быть в объятиях Мэйсона, черт возьми.

Он закрывает глаза, его губы начинают шевелиться, забирая мои с собой в это рискованное путешествие, и чем глубже становится поцелуй, тем пронзительнее голос в моей голове кричит о том, что я должна как можно быстрее прекратить это. Но вместо этого я тоже закрываю глаза, прижимаюсь к нему, и в тот момент, когда его язык встречается с моим, я делаю глубокий вдох и вздрагиваю. Мэйс не может не заметить этого, и моя реакция заставляет его обнять меня только крепче, чувственнее и целовать так, будто это последнее, что ему осталось сделать в этой жизни. Или последнее, что он хотел бы сделать.

Было бы ложью, если бы я сказала, что мне это не нравится. Было бы неправильно утверждать, что мне неприятна его близость или что он плохо целуется. Потому что целуется он хорошо, да еще как. Мы словно две идеально сцепленные шестеренки. И из-за этого моя идея превращается в настоящий кошмар. О чем я только думала?

Я отчетливо ощущаю игру его мышц, когда мои пальцы спускаются по его рукам чуть ниже широких плеч, и… еще я чувствую его возбуждение.

Это тот момент, когда мои мысли проясняются, а глаза открываются.

Я немедленно прекращаю поцелуй, отталкиваю Мэйсона от себя, хотя я и не могу полностью от него отстраниться. По крайней мере, его запах, вкус и тепло все еще со мной, и они затуманивают сознание, как сильный наркотик. Его руки все еще держат меня, и я почему-то позволяю ему это.

Я дышу слишком быстро, слишком громко, слишком тяжело, мы смотрим друг другу в глаза, и мне интересно, о чем он думает. И что думаю я сама…

– Ну что ж, желаю тебе счастья с этим неудачником, – слышу я голос Гриффина где-то вдалеке, но мне все равно. Ни Мэйсон, ни я ничего ему не отвечаем.

У нас сейчас совсем другие проблемы.

В ту секунду, когда Мэйсон полностью отпускает меня и отступает, мне становится очень холодно. В центре клуба, среди потной толпы.

– Он ушел, – выдаю я. Вот это да. Умно, красноречиво, своевременно… в этом вся я.

– Да, – хрипло отвечает Мэйсон. Его вопросительный взгляд настолько проницателен, что мне хочется отвернуться и убежать, не сказав больше ни слова.

– Хорошо. – Надо немедленно уносить ноги, потому что становится только хуже. Однако вместо того, чтобы двинуться с места, я заявляю: – Ну и засранец!

Это заставляет Мэйсона усмехнуться. Никто не выглядит так привлекательно, как он, когда ухмыляется и заставляет меня… так, остановись! Я сразу же обрываю себя, не позволяя мыслям развиваться в этом направлении.

– Да, он такой.

Боже, он явно мог бы добавить хоть что-то еще. Все это было для него просто шуткой? Он думает, что я поступила бы так ради кого угодно?

Во мне зарождается злость. На него, на себя и на дурацкую идею. Теперь Мэйс уверен, что я хочу чего-то от него и что его подарки были все-таки не зря.