Безумно

Тот факт, что она не спрашивает, кто я, означает, что это ей уже известно. А это, в свою очередь, означает, что она заговорила со мной не случайно и не потому, что ей нравятся мужчины, которые ходят в клуб в классических брюках и футболке. Это вечно одни и те же причины: деньги, репутация, хвастовство. Речь идет о ней, а не обо мне. Ничего страшного, пусть люди тратят свою жизнь на это, но, пожалуйста, пусть тогда держатся от меня подальше.

Перед моим мысленным взором внезапно снова появляется Джун. Хотел бы я быть сейчас рядом с ней или же провести хоть какое-то время в одиночестве в своем офисе, чтобы прийти в себя.

– Хочешь выпить со мной?

Я имею в виду, что никто не остался бы равнодушным, глядя на Джун. У каждого возникло бы желание опуститься перед ней на колени и подать ей свое мужское достоинство на серебряном блюде.

Чужие пальцы прикасаются к краю моей майки, и я растерянно хлопаю глазами.

– Что?

– Я сказала, что хочу выпить.

– Так сделай это, бар вон там. Развлекайся.

Я указываю на стойку и прохожу мимо нее. Мне нужна тишина. Эта девушка не единственная за последние несколько недель и даже не первая за сегодня. Вероятно, в Сиэтле сейчас разворачивается игра под названием: «Поймай Мэйсона». Меня это так раздражает, что я не могу подобрать слов, чтобы описать это.

Я такой, какой есть, и мне никогда не было легко познакомиться с кем-нибудь или на что-нибудь подписаться, когда я не мог понять, зачем я этому человеку нужен. Но это, безусловно, относится ко всем – мы никогда не можем этого знать. Однако прошлое научило меня, что у меня есть неплохие шансы попасть в такие категории, как банковский счет, клуб, богатый отец и спортивный автомобиль. Большинству нравится именно это. А не категория «Мэйсон».

Мой отец и его компания хорошо известны, нетрудно оценить его состояние и погуглить про наши семейные отношения. Моя мать живет на свое выходное пособие и до прошлого месяца жила с каким-то парнем-моделью, понятия не имею, что она делает теперь и актуален ли еще тот бойфренд. Отец заботится лишь о поддержании круглых цифр на своем банковском счете и о мнении высшего общества, пока все вокруг усердно размышляют о том, почему его сын не занимается недвижимостью или не торгует акциями на фондовом рынке. Все просто, я хочу покоя. Мой отец никогда не нуждался во мне, а сейчас он больше не нужен мне.

Телефон вибрирует у меня в кармане, я достаю его. Лицо Алана Грина смотрит на меня с дисплея. Помянешь черта, вот и он…

Мой личный Дарт Вейдер.

Только этого не хватало. Я решительно сбрасываю звонок и кладу телефон обратно. Сейчас действительно не лучший момент, и я не в состоянии противостоять ему.

Наконец я добираюсь до лестницы и как можно быстрее спешу наверх. Зайдя в офис, я на мгновение закрываю глаза. Я счастлив оставить людей, клуб и в значительной степени громкую музыку у себя за спиной. Выключить это все.

Это и весь наш гребаный мир.

Мое сердце яростно колотится в груди, голова трещит, словно у меня похмелье, а мысли скованы, потому что они направлены только на одно: на девушку, которую я не могу завоевать.

Ноги несут меня в соседнюю комнату, где я достаю новую рубашку из комода рядом с кроватью и ловкими движениями быстро натягиваю ее. Затем я возвращаюсь в офис и вздыхаю с облегчением.

Этот вечер просто шикарен. Ну да. Вкратце о моей жизни.

И он становится еще лучше, потому что телефон звонит снова – опять мой отец. Хотя это уже невозможно.