Дальше я, не раздумывая, беру влажное полотенце и вытираю им лицо Мэйсона. Я регулярно ополаскиваю полотенце и продолжаю делать это до тех пор, пока кожа не станет чистой.
Кровотечение из носа прекратилось, но крови за это время вылилось немало. Она стекала по его подбородку и шее на рубашку. Я осторожно ощупываю его нос, начиная с кончика и продвигаясь к переносице. Затем в обратную сторону, нажимая немного сильнее.
– Сейчас больно?
Мэйсон прочищает горло.
– Нет. Ну, немного.
– Кажется, он не сломан. Это хорошо.
Наши голоса звучат тихо и напряженно. Я чувствую, что он не говорит мне то, что хотел бы сказать. Я впервые вижу, что Мэйсон что-то от меня скрывает. Это странно.
Последние капли крови с лица и шеи исчезли. По крайней мере, настолько, насколько это возможно.
Я бросаю полотенце в раковину и приподнимаю лицо Мэйсона, слегка касаясь пальцами подбородка, чтобы лучше осмотреть его глаза.
– Убери эту штуку, – прошу я его, и он опускает руку с компрессом. Проклятье, глаз довольно красный. Не только на верхнем и нижнем веке, но и сбоку. Очень неудачный фингал. – Ладно, давай я быстро очищу ссадину и нанесу что-нибудь на нее, тогда ты снова сможешь охладить синяк. Не думаю, что придется зашивать ее, но ты должен показаться врачу. Особенно по поводу носа.
Мэйс не отвечает.
Я снова ополаскиваю полотенце, вытираю кровь с его раны, затем беру дезинфицирующее средство и пластыри, действуя как можно быстрее.
– Что ж, готово, – пластырь на месте. – Прикладывай обратно компресс.
От того, что Мэйсон так покорно следует моим словам, у меня в горле появляется комок.
Надо уйти и оставить его в покое. Он определенно хочет отдохнуть. Поэтому я убираю все за собой и направляюсь к выходу, но на этот раз я не уйду молча. На мгновение я останавливаюсь рядом с ним, чтобы сказать:
– Спасибо, Мэйс.
14
– Должно быть, противно на вкус, – вырывается у меня.
– Что ты имеешь в виду?