Нежно

Повернув голову, я поднимаю взгляд и, все так же тяжело дыша, смотрю ему в глаза.

Он так серьезно наблюдает за мной, так обеспокоенно, что мне хочется плакать. Я не слабая девушка. Не хочу ею быть.

Но что такое слабость? – звучит тихий голосок в голове.

Мое плечо скользит по его водолазке и груди в сторону, пока я полностью не поворачиваюсь к нему. Я хватаюсь за его предплечья, как утопающая, и, словно сами по себе, его большие теплые руки ложатся на мою талию. Держат меня, защищают, пока его ноги прижимаются к моим бедрам. Я стою ровно между ними.

Делая глубокие вдохи и выдохи, на две или три секунды зажмуриваюсь, прежде чем вновь заглянуть в глаза Дилану.

– Мы можем поехать домой? – лишь спрашиваю я и сама стыжусь. За свой вопрос, за тихие слова и за то, что ему приходится поддерживать меня, а у меня сегодня не получилось с этим справиться – первый раз за такое долгое время. Я знала, что будут поражения. Просто забыла, какую они причиняют боль.

Дилан сжимает губы, его правая ладонь внезапно накрывает мою щеку, и я вижу, что он хочет задать все вопросы, которые у него сейчас появились, однако не делает этого. И тогда меня охватывает такое облегчение, что опять подступают слезы. Я очень ему признательна, потому что в эту минуту просто не вынесла бы подобного.

– Пойдем. Надо сказать твоему брату. – По щеке пробегает холодок, когда он убирает с нее руку и переплетает наши пальцы. – Он стоит вон там, видишь? С другим парнем за барной стойкой. Похоже, они проверяют что-то по работе.

– Нет, пожалуйста. – Я мотаю головой. – Он только будет волноваться. Я не хочу… Не могу… – Горло сдавливает. Нельзя допускать, чтобы все началось заново. Чтобы Лэйн снова это пережил.

– Просто скажи ему, что мы едем домой. Что ты устал или я. Только это. Пожалуйста.

Стискивая его руку, в мыслях продолжаю бесконечно повторять: Пожалуйста. Кажется, что проходит целая вечность, перед тем как он кивает, и можно свободно выдохнуть.

Мы продвигаемся к моему брату. Мэйсона и Джун больше не видно, их давно проглотила толпа танцующих. Как и Энди, которая погружена в работу в баре.

Когда мы добираемся до Купа, я сразу ощущаю, как Дилан ослабляет хватку на моей ладони, но я шагаю совсем близко к нему и крепко за него держусь, словно он последний, кто способен спасти меня от утопления. Он тут же вновь сжимает мою руку, и когда брат переводит глаза на меня, я пытаюсь улыбаться ему как можно смелее. Не имею ни малейшего представления, получается у меня или нет.

Дилан перегибается через стойку, говорит с ним, а Купер кивает один раз, второй и наконец тихо отвечает. Я не могу разобрать его слов, но верю, что Дилан меня не выдаст. Он и сам наверняка не знает, что сказать – или что со мной стряслось.

– Отдохни, ладно? Я вернусь с Энди, будет уже поздно! – перекрикивает шум Куп, а я улыбаюсь шире и шире, и даже становится больно, потому что мое тело сопротивляется.

Мы идем, и я практически не воспринимаю путь до гардероба. То, как Дилан натягивает на меня куртку и мы выходим, тоже.

Лишь когда навстречу мне устремляется поток прохладного, свежего ночного воздуха, я словно получаю удар в лицо. Дышу, будто раньше никогда этого не делала – будто через секунду снова больше не смогу это сделать.

Я справилась, черт возьми. Мне было хорошо… Но сейчас?

Я дура, если в это поверила.

11