Письмо любви к тебе

Мое сердце всегда было, есть и будет твоим.

К тому времени, когда я закончу этот рассказ, к тому времени, когда ты, возможно, прочтешь его, тебе уже исполнится тридцать. Я не знаю, где ты. Не знаю, с кем, но надеюсь, что ты помнишь. Надеюсь, ты помнишь наши поездки. Надеюсь, помнишь наши дни на воде, наши ночи на песке, наше потерянное время и минуты, которыми мы дорожили. Больше всего я надеюсь, что ты помнишь договор, который заключил с широко раскрытыми глазами одиннадцать лет назад.

Я причинила тебе боль. Ты причинил мне боль. Я не заслуживаю тебя, а ты всегда заслуживал меня. Ты не обязан прощать меня. Не обязан оставлять прошлое позади, но я все равно прошу тебя об этом.

Это мое любовное письмо к тебе… Все, что у меня есть, на этих страницах. Теперь перо в твоей руке.

Найди меня, Виски.

Я буду ждать.

Конец.

Эпилог

Прибой сегодня будет идеальным.

Сейчас едва минуло восемь утра, и я сижу на своем любимом месте в мире – на пассажирском сиденье Джейми. Наши доски пристегнуты на крыше джипа, между нами стоят два полупустых кофе со льдом, и ветер развевает наши волосы, пока мы едем к пляжу.

Когда я сижу на этом месте, внутри всегда немного жжет при мысли о том, что могло бы быть. С годами я старалась отбросить эти размышления, но это не так просто, как кажется.

Сложно не думать о том, что прошли годы, когда я могла бы быть его, или о ночах, которые мы проводили в одиночестве, а могли бы провести вместе. Об этом больно думать, и все же я не могу не думать обо всем этом. Я считаю, что иногда жизнь заключается в том, чтобы принять то, что болит, потому что боль – одна из самых ярких эмоций, которые мы можем испытывать. Боль напоминает нам о том, что мы живы, и я всегда буду ценить это жгучее напоминание.

Волосы Джейми стали длиннее, как раз, как мне нравится, и он непринужденно ухмыляется, пока мы едем. Выдержанный в бочках виски выглядит еще лучше в ярком утреннем свете, янтарные нотки в его глазах сияют. Он рассказывает о прибое и о том, где можно пообедать, но луч солнца попадает на обручальное кольцо на его левой руке, когда он меняет положение на руле, и внезапно мои мысли уносятся далеко-далеко.

Он все-таки женился, всего через несколько месяцев после своего тридцатилетия.

Я сглотнула. В груди заныло, когда я подумала о счастливой женщине, которой предстоит прожить остаток жизни в качестве его жены. Мы с ней не очень ладим, но уверена, что для вас это не сюрприз.

Она не заслуживает Джейми, хотя, думаю, в моих глазах никто никогда его не заслужит. Честно говоря, я считаю его жену эгоисткой. Мне кажется, она немного потеряна, немного сломлена и слишком любит совершать ошибки. Иногда мне больно, когда я вижу их вместе, но я не позволяю себе зацикливаться на плохом, потому что правда в том, что она делает его счастливым. Возможно, для меня это не имеет смысла, но это и не нужно. Ведь он любит ее.

И для меня этого достаточно.

Я снимаю сандалии и ставлю ноги на теплую приборную панель в джипе Джейми. Как раз, когда из динамиков звучит знакомая мелодия «The Piano Guys», которая всегда возвращает меня в то время, когда я впервые сидела рядом с Джейми, и, должно быть, то же самое происходит и с ним, потому что он замолкает, рука тянется к моему бедру. Он легонько сжимает его, и каждая клеточка моего тела оживает от этого прикосновения.

Я откидываюсь на спинку сиденья и наклоняю голову, чтобы посмотреть на него – моего Джейми, моего Виски. Он смотрит на меня так, как смотрел всегда, как, я надеюсь, будет смотреть всю оставшуюся жизнь. И задаюсь вопросом, сможет ли он когда-нибудь прикоснуться ко мне так, чтобы я не почувствовала того самого знакомого, ноющего жжения.

Но ведь в этом и заключается суть виски, не так ли?