Я никогда не чувствовал себя таким цельным.
Ни с футбольным мячом в руках, ни в тот миг, когда мама с гордостью обнимала меня за плечи на выпускном, ни в одно из мгновений, которые я разделил с Малией.
Ничто не наполняло меня до краев так, как пробуждение рядом с Джианой.
Ее темные кудри были растрепаны, распушившись и торча во все стороны, а золотистые блики в каштановой копне образовывали небрежный ореол вокруг ее головы на подушке. Рот был приоткрыт, и между розовых губ вырывалось тихое сопение, а в уголке рта собралась капелька слюны.
Я улыбнулся и позволил себе проследить взглядом за лучами солнца, сочащимися через жалюзи и будто окутывающими ее свечением. И внезапно осознал, что вечер мог пройти совершенно иначе (как и это утро), если бы я принял другое решение, не послал бы все к черту и не пошел за этой девушкой.
В груди защемило.
Один выбор. Одно мгновение, в которое я решил, что больше не стану молчать, и неважно, какую боль причинил бы ей или себе, озвучив правду. Почти целую неделю я позволял гордости брать надо мной верх, удерживать меня своей тяжестью и жгучим напоминанием о том, что она хотела пойти на свидание с Шоном, а я обещал ей его устроить.
Но когда тренер отпустил нас вчера вечером, чтобы мы отдохнули перед матчем, я понял, что не смогу даже думать об отдыхе, пока не расскажу Джиане о своих чувствах.
Какая-то часть меня жалела, что мне не хватило ума сделать это на прошлой неделе, когда она была в моих объятиях, готовая отдаться. Но тогда было неподходящее время, не те ощущения. И, возможно, именно последние семь мучительных дней сделали прошлую ночь такой сладостной.
Она испытывала те же чувства.
Она тоже меня хотела.
Боже, даже от мысли о том, как она прошептала мне, что она моя, на пороге ее дома, в груди щемило от одержимости и восторга.
Любой здравомыслящий мужчина сошел бы с ума, если бы такая девушка, как Джиана, открылась перед ним, впустила его, доверила всю себя и отдалась всеми возможными способами.
Я ни за что не буду воспринимать это как должное.
Снаружи со скрипом остановился мусоровоз, разбудив Джиану. Моргнув несколько раз, она причмокнула губами и обвела их языком. И вытаращила глаза, как только увидела, что я смотрю на нее.
– Доброе утро, – сказал я.
Она моргнула, а потом поспешила накрыться одеялом с головой.
– О господи, отвернись! Закрой глаза, чтобы я могла убежать в ванную.
Ее слова прозвучали приглушенно под одеялом, и я со смешком стянул его с ее головы, а потом прижал к себе для поцелуя – долгого, медленного и полного твердого намерения делать это все утро.
– Ты красивая, – сообщил я.
ebooksa