– Я же говорил, что нужно было больше практиковаться.
Она отмахнулась от меня, всем своим видом выражая несогласие и дожидаясь от меня отмашки.
– Мы войдем туда вместе, держась за руки, и будем идти рядом. Пойдут слухи, – напомнил я ей. – После тренировки ты встретишь меня в столовой.
– И устрою сцену, подбежав к тебе и поздравив с тем, что ты попал в команду. – Она помолчала. – А ты уверен, что попадешь?
Я смерил ее недовольным взглядом.
– Ладно, – снова отмахнулась Джиана. – А потом… мы… поцелуемся.
Она залилась краской.
Я ухмыльнулся.
– Значит, поцелуемся. – Выгнув бровь, посмотрел на Джиану. – Точно уверена, что не хочешь отрепетировать эту часть?
Она закатила глаза.
– Размечтался!
– Просто предлагаю. Может, так успокоишься.
Джиана проигнорировала меня, выдохнув и поджав губы, а потом наконец перестала заламывать руки и распрямила плечи.
– Ладно. Пойдем, пока я не рухнула в обморок, или не передумала, или меня не стошнило, или все вместе взятое.
Она резко протянула мне руку, и я улыбнулся, переплетая наши пальцы. Стоило мне это сделать, как у Джианы перехватило дыхание, словно для нее было в новинку даже просто держаться за руки.
Я наклонился и прошептал ей на ухо:
– Подыграй и обыграй, Котенок.
Она зарделась, потупив взгляд, и я потянул ее к дверям, ведущим на стадион. Когда я просканировал свой пропуск, меня охватило чувство, напоминающее тревогу, а потом мы с Джианой вошли в роль.
Последние две недели мы были так заняты, что и поспать-то времени не хватало, не то чтобы определиться с планом действий в заключенной нами сделке. Осенние сборы проходили напряженно: ежедневные тренировки, включающие в себя силовые, встречи и просмотр фильмов. Джиана в эту горячую пору тоже была загружена: каждый день разбиралась с журналистами и умело управлялась со своими медийными задачами. Мы оба освобождались лишь поздно вечером, но были настолько без сил, что даже не обсуждали, что будет потом.
Я убедил ее, что лучшего дня для нашего дебюта в качестве пары, чем День отбора, не найти, и Джиана согласилась, но на этом все.