Тишина моих слов

22
18
20
22
24
26
28
30

Руки мои зарываются в траву и землю, что размягчается подо мной, потому что я мокрая как мышь. С усилием встаю на четвереньки, сажусь, дрожа, и отвожу пряди волос с лица. Мо тут же оказывается рядом, мяукает, вылизывая мне лицо. Я тяжело дышу.

Леви сидит передо мной, и я вижу у него во взгляде гнев и непонимание. Он откладывает бейсболку в сторону, к шине и обуви, которые я сняла до того, как зайти в воду. Подтягиваю ноги к телу, пытаясь спрятать их, но уже слишком поздно. Он давно все увидел.

– Что ты там делала? Что ты жгла? Ты не поранила себя? Почему прыгнула? И какого черта ты вообще тащишься в воду, не умея плавать?

Так много вопросов без ответа, так много слов, и, хотя он старается взять себя в руки, снова переходит на крик. Его грудная клетка поднимается и опускается под футболкой, волосы торчат в разные стороны, он вытирает воду с лица, и я вижу, как он изо всех сил старается сохранять спокойствие.

Я тоже стараюсь. Мне хочется крикнуть: «Я потеряла письма к Иззи! Я жгла мои слова, чтобы сестра могла их прочесть. Я прыгнула за ними, потому что они для меня важнее всего остального. Я была неосторожна – сегодня и тогда.

Я не могу тебе это сказать.

– Ну давай! – Леви протягивает мне руку, помогая подняться. Он подбирает с земли бейсболку и мою шину. Кепка издает чавкающий звук, когда Леви с размаху шмякает ее на голову. До локтя просунув руку в шину, он держит ее за ремень. Становится вплотную ко мне, глядя прямо в глаза, и я ощущаю у себя на спине его ладонь, руку на талии и мокрую ткань топика, что прилипает к коже, вызывая дрожь. Я делаю глубокий вдох и вдыхаю запах Леви.

– Пойдем. Если ты опять заболеешь, Пиа меня убьет.

Он не улыбается, но лицо его расслабилось, черты смягчились, и я замечаю, как из меня улетучиваются шок и паника вместе с яростью и грустью, оставляя после себя усталость.

Я иду, опираясь на руку Леви и стараясь беречь травмированную ногу, но по возможности держать шаг. Мы молчим, не нарушая окутывающий нас покров ночи. Я опускаю взгляд на мокрые джинсы, которые закатала почти до колена. Если уж что-то не задается, то на всю катушку. Неписаный закон, формула Вселенной.

Леви задает вопросы – они крутятся у него в голове. Они такие громкие, что я их чувствую, почти что слышу. Спрашивать меня нет никакого смысла, он это понимает, но не думаю, что он в состоянии их заглушить. Наверное, я бы тоже не смогла. Только вот не хочу, чтобы он получил ответы. Я хочу защитить его, не ранить.

Факелы на ветру мигают, Леви останавливается у моей палатки, и я впервые за сегодняшний день рада, что здесь больше никого нет.

– Сама справишься?

Он внимательно изучает меня. Ну конечно, думаю, как-нибудь разберусь. Осторожно высвободившись, забираю шину, хромаю от него и открываю палатку, Мо тотчас же заныривает внутрь.

– Когда переоденешься… выйди, пожалуйста.

Ответа Леви не ждет, он уже давно отвернулся.

Проходит целая вечность, пока я сдираю с себя мокрую одежду, вытираюсь насухо и снова одеваюсь. Спортивные брюки, простой топик, сейчас мне нужно немного уюта.

Я потеряла спички, они наверняка утонули в озере или лежат где-то на берегу. Это я переживу, а вот с утратой писем к Иззи хуже. Если бы мне нужно было произнести это вслух, сумей я это сделать, это звучало бы ненормально. Если бы только я могла дать другим почувствовать то, что чувствую сама…

Сидя на матрасе, глажу Мо и размышляю. Разумеется, я пытаюсь убедить себя в том, что еще раздумываю, выйти ли к Леви, но давно уже решилась. Он сейчас занимается тем, что разжигает маленький лагерный костер, и я завороженно наблюдаю за ним. На приличном расстоянии от костра он расстелил покрывало, на нем лежит еще одно.

Костер горит, потрескивает дерево и разлетаются искры. Вокруг пляшут тени от огня.