Тишина моих слов

И да, и нет. Я судорожно сглатываю, когда Леви придерживает передо мной дверцу, и скольжу по мягкой, темной коже сиденья.

Все это чистое безумие! Леви снова садится за руль, включает газ, и я ощущаю, как машина приходит в движение, слышу, как ревет мотор.

– Это авто Бена, он в курсе и… – похоже, Леви не знает, что еще сказать, и поэтому только кивает.

Я знаю, где мы и куда нам ехать. На дорогу наверняка уйдет два с половиной – три часа.

Слишком долго это не продлится.

Теперь, когда я, сидя в машине, гляжу в окно, теперь, когда меня убаюкивает урчание мотора, я злюсь на себя, что не прихватила с собой хотя бы музыку. Или блокнот. Мне так хочется написать Иззи. Я бы написала: Иззи, я в пути. Совершаю путешествие во времени и не уверена, готова ли к нему. Прошлое не убегает от тебя, не может. Но раньше мне самой удавалось убегать от прошлого. Пока не пришел Леви и не остановил меня.

Автобан все не кончается, к тому же образуется пробка, которая, правда, быстро рассасывается, и во мне бушует смесь разочарования с облегчением. Мимо плывут машины, облака, время. Голова у меня клонится к стеклу, и я смотрю в окно. С каждой минутой тяжелеет на сердце. С каждым километром мне становится хуже. Леви ничего не говорит, он так же молчалив, как и я, и думаю, в этом моя вина. Возможно, он просто не знает, что сказать. Возможно, взволнован.

Я боюсь. Потому что действительно не знаю, что меня ждет. Я спала, а проснулась в больнице – без Иззи. Лечение длилось долго, боли были ужасными. С организмом у меня все в порядке, остальное же по-прежнему пытается стать единым целым, а боли теперь просто другие.

До того как въехать в новый дом, мы жили в гостинице, и родители упаковали в коробки все, что смогли спасти. Мои вещи тоже. То, что от них осталось. В гостинице я впервые заглянула туда и, найдя футболку Иззи, несколько часов проплакала. Свечу и блокнот я купила новые и приложила к другим вещам.

Дышать, Ханна, дышать.

Я пытаюсь! При этой мысли не могу сдержать мимолетной улыбки. Да, я пытаюсь. С тех пор как Иззи больше нет, я только пыталась, и чаще всего этого было недостаточно. Думаю, я никогда этого не хотела.

Мы по-прежнему скользим по автобану, вблизи открывается вид на Франкфурт, и я непроизвольно поднимаю голову. Родной дом. Этот вид всегда говорил мне о том, что мы скоро будем дома.

Я начинаю покрываться потом, сводит живот. Если сейчас такая реакция, что же будет, когда мы приедем?

Как же выглядит наш дом? Стоит ли он еще? Мама с папой держали меня вдали от него, и я была настолько заперта в своем мирке, что совсем не замечала этого. Не потому, что мне было все равно, просто и так навалилось слишком много всего. Потому что я не хотела своими глазами увидеть, что натворила.

Леви перестраивается на другую полосу, я вижу указатели. Мы съезжаем с автобана и наконец оказываемся на региональной трассе, скоро нам сворачивать налево. Еще четыре улицы. Два поворота.

Мы на месте.

Машина останавливается, Леви выключает двигатель, а мне не пошевелиться. Я уже несколько минут как перестала смотреть в окно и вместо этого уперлась взглядом в свои ноги. Мне холодно. Больше всего на свете мне хочется остаться в машине и наорать на Леви, чтобы ехал дальше. Что я не хочу быть здесь. И это правда, я не хочу. Но должна. Я должна все увидеть. Это мой долг перед Иззи.

– Ханна? – Я слышу голос Леви, он повернулся ко мне. Подняв глаза, я смотрю на него, и понимаю по выражению его лица, как он переживает. Он пристально смотрит на меня с плотно сжатыми губами.

А затем выходит из машины.

Открыв дверцу, Леви протягивает мне руку. Он заслоняет собой наш дом.