– Ты умный парень. Это мне всегда в тебе нравилось.
К счастью, Бен знает номер комнаты Ханны, мы останавливаемся у ее двери, Бен стучит, и я слышу, как Лина ругается, кому от них, черт побери, в это время что-то понадобилось. Сара открывает дверь, и глаза у нее расширяются, когда она видит сначала Бена, а затем Ханну и меня.
– С ней все хорошо? Что случилось?
Она уже в пижаме в пеструю крапинку.
– У Ханны был тяжелый день, но с ней все хорошо. Завтра ей, вероятно, понадобятся ваша помощь и ваше общество, – опять слишком загадочно говорит Бен, пока я протискиваюсь в дверь.
– Где комната Ханны?
– Что, к чертям… – увидев Ханну, Лина осекается и показывает на комнату слева. Они с Сарой идут следом за мной, освобождают кровать, сгружая коробки на пол, чтобы я мог положить Ханну. Меня пугает Мо, примчавшийся в комнату и запрыгнувший на кровать. Он обнюхивает Ханну и, лизнув ее в нос, сворачивается клубком рядом с ней.
Тихо выйдя из комнаты, мы закрываем дверь.
– Может мне кто-нибудь сказать, что здесь происходит? – Лина упрямо вздергивает подбородок, а мы с Сарой переглядываемся.
– Леви, надеюсь, я могу на тебя положиться, – только и говорит Бен, перед тем как пожелать нам доброй ночи и уйти. Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду.
– Наверное, Ханна сама должна тебе все объяснить.
– Вряд ли у нее это получится.
– Лина, я думаю, Леви…
Но Сару тут же прерывают.
– Я тоже думаю, что Леви мог бы сейчас что-нибудь сказать.
– Ханне очень плохо, потому что умерла ее сестра-близнец, так устроит? – в ярости шиплю я.
– Был пожар? – в меру своих возможностей осторожно спрашивает Лина.
– Откуда ты знаешь?
– Видела у нее рубцы. Я же не дура.
Я только киваю.