Проклятое сердце

– Ну, это не так ужасно, как болтаться на виселице, но гораздо болезненнее, чем когда тебе отрубают голову. Представь, будто тебя сжигают на костре заживо, только ты не чувствуешь запаха паленых волос или жареной плоти.

Булочки, которые я отведала за чаепитием, едва не оказались у меня на одеяле.

– Ты серьезно?

Он ухмыльнулся:

– У тебя еще остались вопросы?

Да, всего около тысячи.

– Откуда ты знаешь? Ты умирал?

– Меня казнили через повешенье, закалывали кинжалом, сталкивали с крыши замка, топили в реке, топили в море, пронзали копьем… – Он перечислял ужасные вещи так, словно составлял список вещей, которые нужно купить на рынке. – Моя мать однажды вогнала в меня железный прут, а любимый способ брата отправить меня на тот свет – вскрыть мне горло. – Риан развязал шейный платок, обнажая серебристый шрам на горле. Мне так отчаянно хотелось дотронуться до отметины на его коже, что закололо кончики пальцев. От рубца по обе стороны отходили более тонкие шрамы. Их было, должно быть, не меньше двадцати.

Магия позволяла многим существам жить вечно, но они не оживали после смерти. Только истинные бессмертные, обладающие древней могущественной магией, способны возвращаться в мир живых.

Мне следовало бы догадаться, что Риан был одним из последних.

Его отец был Мидиром, могущественным фейри, который воевал с людьми много веков назад. А брат – чертовым Ганканахом. Интересно, а кем была его мать? Она такая печально известная и могущественная фейри?

– А кто твоя мама?

Риан напрягся всем телом.

– Не важно.

Неужели все настолько плохо, что он даже отказывался говорить о ней? Неужели есть существа ужаснее Ганканаха?

– Почему ты не хочешь рассказывать?

– Потому что это не твоего ума дело. – Он подорвался на ноги, закипая от гнева.

Я села и повернулась лицом к Риану, ощущая тяжесть его кольца на пальце.

– Ты просишь меня доверить тебе свою жизнь, а сам ни капли мне не доверяешь.

– С чего бы мне доверять тебе? – прорычал он. – Тебе, чертовому человеку? Ни малейшего шанса. – Он указал на кольцо на моем пальце. – Это мое. Как только ты умрешь, я заберу его обратно.