Заодно и проверим, работает ли это так.
— Забирайтесь в машину.
Они послушно делают то, что я говорю. А я подхожу к Парусу. На лице его читаются весьма противоречивые эмоции.
— Рассказывай, что находится в машине. Что там?
— Там…
В этот момент воздух пронзают яростные завывания милицейских сирен.
— Говори! — требую я.
— Там…
Я вижу, как он сопротивляется, как его ломает, как ему не хочется говорить. Лицо искажается, на лбу вздуваются вены и выступает пот, из глаз текут слёзы.
— Говори, что ты хочешь найти в «запорожце»!
— Там… целое… состояние… там…
— Быстрее! — ору я. — Говори быстрее!
— Там… состо… яние…
— Где именно? Где оно спрятано?
— В ма… шин… шине…
Кажется, у него сейчас башка взорвётся. Раздаются голоса, хлопают дверки, топают ноги.
— Возьми пистолет, подними его вверх и сдайся милиции. Давай, иди.
Он выполняет всё в точности. Я выскакиваю из гаража следом за ним и кричу троице его подручных, чтобы они сдавались, а то так и будут стоять, пока я не отменю приказ. Наверное…
Поднимается кутерьма, крик, беготня. Всех злодеев скручивают, арестовывают и запихивают по машинам, а нас невинных, мирных, гражданских опрашивают и отпускают, обещая вызвать на допрос.
— Какая жуть! — мотает головой Луткова, когда мы, наконец-то, отъезжаем.