— Ты как-то долго шёл! — возмутился я.
— Терпи! — сказал охотник. — Будет больно, но — терпи!
Я открыл было рот, чтобы уточнить, что именно мне нужно терпеть. Может, волкодлак меня порвал, а я в пылу сражения этого не заметил?
Не успел.
Из туши волкодлака вылетела кривая молния и ударила меня в грудь.
Я заорал во всю глотку. Боль была невероятной, как будто в грудь забивали кол.
К счастью, через пяток секунд всё закончилось. Я склонился, опираясь ладонями о колени и тяжело дыша.
— Что это было?
— Ты убил свою первую тварь, — сказал охотник. — Поздравляю. — Он убрал меч в ножны и подошёл к распростёртой на земле туше волкодлака. — Я ведь сказал тебе заговаривать, а не заставлять кинуться! Не успел подойти вовремя. Но ты меня удивил. Ты напрямую обратился к силе, и она тебе откликнулась. Как себя чувствуешь?
Я прислушался к ощущениям.
— Как никогда лучше, — сказал чистую правду.
Казалось, я только-только хорошо размялся и готов к настоящему делу. Энергия внутри клокотала.
— Ты забрал родии твари. Теперь они — твои. Сейчас чувствуешь подъём, но скоро рухнешь. Родиям нужно время, чтобы усвоиться в первый раз. Интересный ты парень. Ох, не зря я откликнулся на зов судьбы.
— Что за родии? — У меня голова шла кругом.
— Родия — то, что содержится в правильных костях, — «объяснил» мужик.
— А что ты сейчас делаешь?
Охотник стоял, вытянув руку над тушей.
— Запоминай. Если пойдёшь со мной, если примешь меня в наставники, придётся учиться. Сила не всегда будет тебе помогать, она — не дрессированный пёс, а скорее дикий конь. Править ею нужно уметь. Вот этот Знак — его, как только станешь Воином, осваивай в первую очередь. Очень жизнь облегчит. Сейчас я тебе помогу, но потом — сам будешь извлекать свою добычу.
В несколько взмахов Охотник начертал в воздухе другой знак, на этот раз красный. Я внимательно следил и запомнил.
Двадцать лет у меня из всех развлечений была только голова. Ну, я её и развивал, как мог. На сегодняшний день в голове у меня были часы — я всегда знал, сколько времени, хотя собственно часов в деревне, кажется, не было ни у кого. К часам прилагался будильник — проснуться я мог в любое время, по желанию.