– Отлично, в восемь у вас в офисе, сбросьте мне в сообщении адрес, пожалуйста. И примите наши искренние соболезнования.
Гектор проверил адрес, пересланный Вероникой Станиславовной Кате, в Google, убрал мобильный. Он был тих и сосредоточен, глянул на голубой фасад Зоологического музея – они стояли возле его дубовых дверей, на углу Никитского переулка и главка. Катя чувствовала: слова хранительницы оссуария сильно задели Гектора.
– Гек, Краснова после падения с третьего этажа, испытывая болевой шок, изъяснялась врезавшимися ей в память штампами – языком прочтенных писем Велиантова, когда твердила про «бесценное сокровище». Это же почти слова профессора из письма! Не ее собственная фраза. Мы должны учитывать подобные вещи. И еще одна странность.
– Какая? – Гектор смотрел на Катю.
– Помимо Красновой с архивом Велиантова успели ознакомиться орнитолог Горбаткин, хранительница библиотеки Покровская и, я думаю, хозяйка оссуария – они же с Покровской подруги, и Краснова обращалась к Адель Викторовне с вопросами о родственнике Велиантова – Юрии. Но никто из них в разговоре с нами ни единым словом не упомянул о гроте, где, судя по тексту, пропавшая экспедиция якобы что-то нашла. Горбаткин сказал лишь о несостоявшемся открытии Велиантова – о Синей птице и ее новом для тех лет ареале обитания.
– Не желают привлекать наше внимание или же считают выдумкой… Нет, скорее отрывочными непроверенными данными, недостойными пока их ученого внимания. Или же… частью неразгаданного, навеки утраченного за столетие пазла, не поддающегося разгадке. Есть ли еще его фрагменты? А вдруг они лишь ждут своего часа?
– Где? – спросила Катя.
– Поищем. Вместе. Ты и я. Катя… а ты меня защищала в музее.
– И всегда буду, – твердо сказала Катя. – Ты ради меня жизнью рисковал.
– Вся моя жизнь – ты. Катя, я люблю тебя.
Городской шум, уличная суета разом отключились, угасли… Полный вакуум… Солнечный свет. Лицо Гектора… его взгляд…
– Вот сказал тебе, – произнес он. – Хотел сразу… еще в Староказарменске. Я полюбил тебя с первого взгляда. Покалеченный, на что я мог надеяться? Говорю сейчас. Крикну, громко объявлю всем – пусть знают. Я люблю тебя!
Катя шагнула к нему вплотную.
Стоило ли проявлять привычную сдержанность?..
Или уже нет?
Гектор обнял ее, крепко прижимая к себе. Катя поднесла его руку к губам и сама поцеловала в ладонь. Он приподнял ее другой рукой. Они замерли. Прохожие обращали на них внимание. Оглядывались.
В Никитском переулке открылись ворота главка, из них вырулили сразу две машины с синими мигалками. Лишь вой полицейской сирены заставил Катю и Гектора очнуться. Он опустил ее на асфальт, но не размыкал кольца своих рук. Окружающий мир вновь наполнился шумом, гамом, суетой, голосами, обрывками музыки с летних террас кафе…
«Открыто проявляем свои чувства при посторонних, уже никого не стесняемся… – пронеслось в голове у Кати. – Как же хорошо… Безоглядно. Безрассудно. А я и не представляла себе подобного раньше. Я с ним полностью свободна. Счастье быть с ним, слушать его, смотреть на него… Счастье любить его… Я с ним настоящая. А он необуздан, рвет все путы, все оковы…»
Вой полицейской сирены – не фанфары рая. Реальность звала назад, им пришлось пока подчиниться обстоятельствам.
– Пойдем, Гек, – Катя не отпускала его руки. – Я знаю, кого ты хотел расспросить о Ковальчуке. Ты считаешь, его сейчас уже нет в магазине? Она осталась одна в «Комке Ностальжи»?
ebooksa