Я перестал есть. Не мог заставить себя сделать это. Ощутил, что вот-вот расплачусь или закричу. Я медленно подошел к ней, так чтобы она могла уйти, если захочет.
После того как я спланировал и провел весь день с Мэг, все, что я мог сделать, это отреагировать на тягу, которую чувствовал к Тедди.
Когда она подняла на меня глаза, оставалось только одно, даже если это все испортит. Я медленно наклонился. Она может уйти. Она должна уйти.
Вместо этого мороженое выпало из ее руки, а глаза расширились.
Я смотрел на ее губы, шею, лицо.
И прикоснулся лбом к ее лбу:
– Прости меня. Это важнее. Ты важнее.
Больше мне не пришлось раздумывать, сделал ли я неверный шаг, потому что она потянулась ко мне.
Ледяной поцелуй с привкусом шоколада и зубной пасты. Столкновение наших губ пронзило меня. Я не знал, что стою на краю пропасти, но то, что она прижалась ко мне и запустила руки в мои волосы, стало конечной точкой отсчета.
В ту ночь, когда умерла моя мама, часть меня умерла вместе с ней. Но сейчас, здесь, она снова воскресла.
Я уже не раз целовалась. Но сейчас? Произошел
Остался только
Когда он обхватил меня руками и притянул ближе к своему лицу, напряжение между нашими телами было подобно спусковому крючку пистолета. Он подхватил меня и усадил на столешницу, а я притянула его к себе и обвила лодыжками.
Мой. Он мой. Все мое тело знало его.
Дом.
Навсегда.
Доверие.
Мы сделали перерыв, чтобы отдышаться. Он выдохнул мое имя:
– Тедди.