Я улыбнулась:
– Раффиан.
– Что это? – Он посмотрел на меня, на мое тело, провел руками по моим волосам и обхватил мое лицо: – Что?
Я сглотнула.
– Я не знаю. Но все это ощущается очень…
Он закончил мою мысль:
– Правильным.
– Как будто существовало всегда и ждало, когда мы найдем друг друга, – произнесла я.
Он поцеловал мой лоб, потом кончик носа, снова попробовал мои губы.
Я застонала, ничего не стыдясь. Почувствовала, насколько
Его губы на моей шее. Я откинула голову назад. Он поцеловал меня в мочку уха. Мне захотелось одновременно прижаться к нему и оттолкнуть его.
– Дети?
На кухне зажегся свет. Папа. Мой папа только что включил свет на кухне. Я поджала губы и отпустила Раффиана. О, у нас будут неприятности. Огромные неприятности.
Услышать голос отца девушки, когда ты буквально находишься в другом мире, наполненном ею, – настоящий удар по яйцам.
Я отступил назад и потер виски. Активно пытался представить что-нибудь, что могло бы хоть немного успокоить мой стояк. Ничего не помогало. Я так и стоял спиной к Майку и лишь спустя несколько секунд опомнился.
– Давай я помогу тебе убрать. – Я протянул руку мимо Тедди, и она вздрогнула, когда я вытащил откуда-то несколько бумажных полотенец. Затем опустился на одно колено и начал вытирать с пола растаявшее мороженое. Абсолютно растаявшее. Как долго мы целовались? Видимо, достаточно, потому что мороженое превратилось в суп.
– Тедди, можешь пойти в свою комнату? Нам с Раффианом нужно поговорить.
О боже. Он убьет меня. Не считаю его жестоким человеком, но я только что чуть не трахнул его дочь на кухне. После всего, что сделала для меня эта семья.
Тедди ничего не сказала, но по ее беглому взгляду я понял, что она смущена. Ее щеки очень покраснели. И уши тоже.
Я слегка пошевелился, чтобы выкинуть грязные полотенца. Мой дурацкий стояк совершенно не воспринимал накалившуюся атмосферу. Он тупо жил своей жизнью, развлекаясь на собственной вечеринке. Ощущение было такое, словно я жонглирую палкой между бедрами.