Наследницы моря

Они тогда не были широко распространены. Однако теперь, много лет спустя, учитывая развитие технологий? Возможно. Это изобретение кажется мне совсем иным отсюда, с глубины. Опасность для морского народа очень высока.

– Это корабли, которые могут оставаться под водой неделями, – говорю я. Воспоминания показывают наброски, которые отец добыл у одного моряка возле устья Рейна в Северном море. – Да, твои мысли правильные – они будут невероятно опасны для твоего народа под водой. – Меня пронзает шок от понимания. – И королевство строит подводные лодки для войны?

Хаунештад всегда отправлял своих людей работать на лодках в голодную пору. Военные времена могут не сильно отличаться.

Девушка кивает.

– Вся Дания, включая Хаунештад, официально придерживается нейтралитета. Однако юноши в южных регионах находятся достаточно близко к Германии, и их забирают в армию. Так что Хаунештад – вся Дания вообще-то – в состоянии войны, хотят они этого или нет.

Мальчики, украденные ради войны. Они просто тела. Тела на телах. Думаю, можно даже сказать, что Николас или любой другой правитель, теряющий гражданских в пользу иностранных сил, захочет убедиться в успешности этих сил.

– Николас теперь король Хаунештада, не просто принц. – Снова новости для меня. Эти известия объясняют его скорую свадьбу. – Так что ему придется одобрить эти подводные лодки. Не знаю, как это работает на суше, но здесь отец решает все, что может принести потенциальную боль или доход.

Доход? В войне? Не могу связать эту мысль с моим Ником. Хотя его внук – не тот парень, которого я любила.

– И ты веришь, что он может получить выгоду?

– Зачем же еще Николасу помогать без объявления войны? – отзывается девушка. Ее ярость горит, но направлено это чувство не на меня. – Скорее всего, он зарабатывает даже на минах, которые установил в море.

Я знаю все о минах. Они ежедневно взрываются за пределами моего логова – свидетельство того, что бушует наверху.

Руна качает головой.

– Они предназначены для вражеских кораблей, но опасны для всех нас здесь, под водой. Я нахожу нечто тревожное в человеке, который размещает настоящие бомбы в море, не заботясь, кто или что способно спровоцировать взрыв.

– И твой народ погибал от таких действий.

– Пока нет, но ранения были. Киты, акулы и рыбы от самой маленькой до крупнейшей уже погибали. Если взрывается корабль, его отлетающие части могут убить кого угодно вокруг. – Русалка прерывисто выдыхает. – Уже и так все достаточно плохо. Кто знает, сколько продлится война?

Значение всего происходящего накапливается, словно гора между нами. Тени танцуют в предрассветных часах. По-своему я под защитой собственной тюрьмы. Охраняема от внешнего мира буйками, давным-давно установленными Ником. Мое убежище недоступно тем, кто решит зайти в черный пролив. Но они кидают куклы Санкт Ханса Афтена в мои воды каждый год. Не все, конечно. Только те, кто верит в историю о ведьме, принце и заклинании, которое вернула его с порога смерти.

Русалка продолжает смотреть на меня.

– Позволь мне это сделать. Помоги спасти ее. Преврати меня. – Она осмеливается схватить меня за руку свободной от ножа рукой. – Пожалуйста, пожалуйста. Пожалуйста, позволь мне это исправить. Я не могу потерять Алию.

Кое-что из рассказов тети Хансы вырывается из старых воспоминаний и поднимается на поверхность разума.

Одиночество – самый слабый предлог для колдовства. Оно создает ужасную смесь вместе с гордостью и невежеством.