– Хотела проявить немного оптимизма.
– Оптимизм здесь ни при чем. В кинотеатрах всегда холодно.
Бен наклонился вперед, чтобы увеличить температуру обогревателя, но мне бы хотелось, чтобы он свернул на обочину и согрел меня другим способом. Заиграла моя песня, и привязчивые стихи заполнили темное пространство внутри машины.
В этот момент я увидела что-то на дороге.
Олень, застывший в свете фар.
– Бен!
Он резко поднял голову, и машина вильнула в сторону.
Я не могла отвести глаз от оленя. Мы проехали так близко, что можно было протянуть руку и дотронуться до него.
Машину занесло вбок, резина заскрипела по асфальту, и, ударившись руками о приборную доску, я отлетела назад.
Моя голова отскочила от сиденья, и все вокруг вдруг затихло. Обогреватель дул мне прямо в лицо, а из колонок играла музыка: ничего не напоминало о том, что пару секунд назад мы чуть не умерли.
Я дернула за ремень безопасности, но он продолжал сдавливать мое плечо. Я потянула еще раз, цепляясь за пряжку дрожащими пальцами. Наконец, ремень поддался, и я упала вперед.
Бен смотрел прямо перед собой, все еще сжимая руль обеими руками.
– Эй, – я с трудом успокоила свои трясущиеся колени. – Ты в порядке?
Он выглядел ошеломленным.
– Да. Кажется, в порядке.
– Сколько пальцев? – спросила я, показывая ему два пальца.
Он потянулся ко мне и взял меня за руку.
– Два. Ты как? Что-нибудь болит?
– Все в порядке, – я выглянула в окно. Мы остановились на другой стороне дороги, развернувшись на 180 градусов. – Господи, – я повернулась к Бену. – Этот олень был так близко, что я могла бы сосчитать каждый волосок на его заднице.
Глаза Бена широко распахнулись, и вдруг мы оба расхохотались так сильно, что у меня перехватило дыхание.