– Одна?
Я развернулась, сев на колени. На небе уже сияла полня луна, такая яркая, что я видела свое отражение в глазах Бена.
– Да.
– Звучит очень одиноко. Должно быть, это их взволновало.
– Может быть, но, кажется, папа меня понял.
Он усмехнулся, но в этом звуке не было легкости.
– Вы с отцом всегда понимали друг друга.
– Раньше понимали.
Он так тяжело вздохнул, что у меня по телу пробежали мурашки.
– Наши встречи – последняя радостная вещь, что у меня осталась, но с моей стороны нечестно ожидать, что ты будешь приходить сюда каждый вечер, особенно если это вносит разлад в твою семью.
– Это мой выбор, – я наклонилась вперед, скользя руками под воротником его куртки. – Я хочу приходить сюда каждый вечер. К тому же, если бы я тогда не соврала, – все было бы по-другому.
Он наклонился вперед, и мы соприкоснулись лбами.
– В этом есть и моя вина. Я слишком на тебя давил. Нужно было проявить больше понимания.
– А я сделала выбор, который причинил боль тебе и твоим родителям. Самое малое, что я могу сделать теперь – честно это признать.
– Вот тебе и ответ, – он посмотрел на меня с серьезным выражением лица. – Может, тебе стоит быть честной со своими родителями. Расскажи им, что происходит на самом деле.
Я резко отстранилась от него.
– Ты с ума сошел? – Я вскочила на ноги и пошатнулась от того, что кровь прилила к голове. – Они не позволят мне видеться с тобой. Они нас разлучат.
Бен тоже поднялся на ноги. Он потянулся к моей ладони и переплел со мной пальцы, но я упрямо держалась на расстоянии, при этом не разрывая с ним рук.
– Может быть, но разве мы можем так продолжать?
– Ты не счастлив? – этот вопрос царапал мне горло. – Ты больше не хочешь со мной видеться?