Конечно, это блеф, но Джонатан ведётся на это и выходит из камеры, прикрывая за собой дверь. Я слышу, как раздаются его удаляющиеся шаги. Полагаю, он останется ждать меня в конце коридора. Хорошо.
— Лайла… — начинает Лили, но я её прерываю:
— Расскажи: нуждаешься ли ты в чём-то?
— Что?
— Я попрошу Кирана дать тебе всё, что попросишь, Лили. Ты пострадала из-за меня, и если есть то, чего тебе не хватает…
— Нет, благодарю, но мне всего достаточно, — улыбается девушка. — Правда, Лайла. Спасибо, но сейчас все лишние вещи здесь могут быть под угрозой, уничтожения от моей руки, особенно в полнолуние, — она вымученно улыбается и отводит глаза.
— Теперь ты… волчица?
— Да, — Лили отходит от меня и садится на кровать. Я же присаживаюсь на стул. Мне нравится, что мы вновь стали вести себя без лишних формальностей и учтивостей. — Это, наверное, странно, но мне нравится. Нравится не то, что я не могу пока себя контролировать, а то, как я себя ощущаю после того, как обратилась. Это… непередаваемо, Лайла!
Её улыбка искренняя, а глаза горят воодушевлением. И я невольно проникаюсь радостью Лили.
— Я теперь сильнее, быстрее и выносливее! Мне не страшны простуды, и я могу слышать и видеть очень-очень хорошо!! Я так… так долго была слабой и хилой. А теперь, будучи оборотнем, я будто очнулась ото сна!!
Её слова наталкивают меня на мысли о моей силе и моём Даре. Смогу ли я когда-нибудь чувствовать себя также, как Лили сейчас? Смогу ли я, как говорила Тиона, не только защищать себя, но и других?
Ведьма. Человек.
Постарею ли я? Стану ли обузой для Кирана? Или он обратит меня в дампира после Ритуала, и мы сможем…
Так, стоп. Не здесь и не сейчас.
— Я очень рада за тебя, Лили. И уверена, что ты сможешь вскоре контролировать себя и не сидеть больше здесь взаперти совсем одна.
— Надеюсь. Я стараюсь и учусь! Делаю всё, что говорит Джонатан, Его светлость и господин Рейнольд!
Зелёные глаза Лили сверкают в полутьме комнаты.
— Может, я могу тебе с чем-то помочь? — уточняю я, не бросая попыток хоть как-то загладить свою вину перед Лили, извиниться за свою слабость.
— Нет. Разве что…
— Да?