Смоль и сапфиры

22
18
20
22
24
26
28
30

Он опускается к моей груди, обхватывая губами сосок и проводя по нему языком. Моё тело податливо откликается на это страстное прикосновение, я зарываюсь пальцами в его мягкие, шелковистые тёмные волосы. Киран продолжает целовать мою грудь, скользя руками по моим бёдрам. Я таю под его прикосновениями.

Его губы находят истосковавшиеся мои, и Киран утягивает меня в долгий, невероятно чувственный и полный нежности поцелуй. Он пьянит и дурманит в то время, как моё сердце отбивает бешеный ритм. Кончики пальцев Кирана невесомо пробегаются по моей груди, заставляя меня тихо хныкать от желания, не разрывая поцелуй.

Мне хочется снять с него рубашку, чтобы почувствовать каждую клеточку его сильного, разгорячённого тела. Поэтому мои пальцы неумело начинают расстёгивать его рубашку, плохо справляясь с пуговицами.

Киран перехватывает мои руки и быстро стягивает с себя ненужную часть одежды. Жар его кожи опаляет мою, разгорячая кровь ещё больше. Киран продолжает трепетную ласку, поглаживая мои бёдра и прижимаясь ко мне так, что с моих губ слетает стон.

Мои ладони начинают исследовать его оголённый торс. Из горла Кирана вырывается тихий, низкий рык.

Мои щёки горят, но тело Кирана невероятно манит меня. Его литые мышцы, перекатывающиеся под кончиками моих пальцев, совершенны.

Моё волнение сливается с невероятным желанием, и я закусываю кожу на шее Кирана. От этого, казалось бы, простого действия, по телу Кирана проходит дрожь возбуждения, а сам он рвано выдыхает мне в шею, хрипя полным возбуждения голосом:

— Аккуратно, маленькая Лайла. Не то мне придётся нарушить данные тебе обещания.

Мои губы сами собой складываются в улыбку, которую Киран тут же стирает, когда накрывает мою левую грудь своей ладонью, сжимая сосок между пальцами. Я закрываю глаза, а между тем Киран продолжает сладостную ласку и вновь опаляет поцелуями мои ключицы, покусывая и облизывая кожу, заставляя меня трепетать от наслаждения.

Тело Кирана так сильно прижимается к моему, что я отчётливо ощущаю, насколько велико его возбуждение. На мгновение меня охватывает волнение, когда герцог не останавливается, спускаясь все ниже и оставляя влажную дорожку из влажных поцелуев на моем животе.

— Киран, что ты… — шепчу я, раскрывая глаза и видя, как Киран пристраивается между моих ног. Я пунцовею от одной только мысли о том, что сейчас может произойти. Между тем за окном начинается дождь, а всполохи молний отчётливо освещают горящий желанием взгляд Кирана, которой он не сводит с меня ни на секунду. — Нет… Там…

Ладонь герцога находит мои губы, мягко накрывая их и не давая мне дальше смущенно лепетать. Он властно сжимает мою ягодицу, а потом поглаживает её. Я хочу освободиться, но в следующий миг мне становится не до его ладоней.

Киран, не отрывая взгляда от моего, опускает голову меж моих разведённых ног. Язык Кирана касается меня там, и я выгибаюсь дугой. Я прикусываю губу и теряюсь в пространстве и времени — это прикосновение обрубает всю мою недоговорённую фразу.

— Ты такая сладкая, Лайла, — слышу я шёпот Кирана, произносящего столь непристойные слова…

Я хочу провалиться сквозь землю от смущения и одновременно молить его о продолжении, чтобы прочувствовать грань этой неописуемой, сладкой неги целиком.

Тем временем, видя мою капитуляцию, герцог убирает ладонь с моего рта и начинает поглаживать мои бёдра. Затем Киран проводит языком, посылая по телу острые разряды наслаждения, а я цепляюсь за простыни, не в силах больше сдерживаться. С моих губ слетает стон, когда меня затягивает водоворот ощущений и я, запрокинув голову, растворяюсь в неизведанном ранее чувстве, судорожно ловя ртом воздух.

Киран не останавливается, глубже проникая в меня своим языком, и я уже больше не могу лежать неподвижно: начинаю елозить бёдрами, что-то неразборчиво хныча.

Ничего подобного я ещё ни разу не испытывала, и мне кажется, что ещё мгновение — и у меня остановится сердце. Если ещё не остановилась, бешено пробивая мою грудную клетку насквозь.

Внутри меня всё сжимается и трепещет, его настойчивые движения мощной волной уносят все заботы и думы, терзающие меня, заставляя меня думать только о Киране и о его языке.

И вот я уже извиваюсь под ним, не в силах больше сдерживать рвущиеся наружу стоны под звуки хлещущего за окном ливня.