Узники мира снов

И вот они уже сидели за дубовым столом с купцами, слушая их байки. Совсем недавно мужчины перебрались из Явиграда сюда и теперь сбывали здесь свои товары. За столом оказались и местные, которым тоже было что поведать товарищам по труду.

– Это воистину кошмар, – тяжело вздохнул купец Вяцлав. Его одежды украшала богатая вышивка, а в Навь он прибыл вместе со своими тремя сыновьями. Те веселились за соседним столом, поглощая еду и напитки с другими молодыми сыновьями купцов. – Вот и настал день, когда я полностью разделил ваше негодование и ужас. Моя дочь, моя нежная Снежана, сбежала из родного дома!

Он с силой обрушил свой кулак на стол. Тарелки и кружки подскочили.

– Куда это? – поинтересовался седеющий Краснобор. – Неужто к колдуну?

– К нему самому! Ух и разгневались мы с сыновьями, когда узнали! Жена весточку послала, не успели мы и двадцать миль отъехать от родного Явиграда. Ишь что удумала: отец с братьями покинули дом родной, и она сразу к нему! Возвернуть надо бы, да не знаем, где искать пропащую. Отправил своих лучших молодцев, да толку мало: провалилась Снежана дорогая как сквозь землю. А ведь с виду даже и не сказать было, что ее кто охомутал! Приветливая, нежная, ласковая доченька. Только семнадцать стукнуло, а она уже к нему, окаянному, в лес убежала!

Горе страдающего отца передалось и остальным сидящим за столом. У многих пропал аппетит, но только не у Ноа: тот продолжал насыщаться за чужой счет. Иллиас, сидевший по другую руку от Рэйны, внимал словам купца. Сама Рэйна тоже полагала, что эта информация давала им зацепку по Кошмару.

– Уверен, что девица к колдуну сбежала? – прищурился Краснобор.

– Верно, аль жених у нее был иной? – встрял в разговор бородатый Кузьма.

– К нему к бесу! Записку написала слезную. Мать ее, моя Живинушка, до сих пор с постели встать не может! – Лицо Вяцлава ожесточилось. – Немолод я уже, но силы еще остались. Собирать народ буду, пойдем на колдуна. Краденых дочерей и сестер возвращать!

Рэйна подумала, что его Снежана могла и не добраться до колдуна, но говорить этого не стала. Мало ли на что способен отец, потерявший любимую дочь?

– Неужто много девиц этот колдун к себе заманил? – удивился Иллиас, отхлебнув из кружки.

Рэйна молча сидела рядом с юношей и разыгрывала роль его возлюбленной, а также сестры Ноа. По легенде они ехали к дальним берегам, где проживали отец и мать Иллиаса, которого выкрала злая старуха еще в юном возрасте. Наложила заклятье, которое только сейчас было разрушено силой великой любви.

Когда Рэйна услышала этот рассказ из уст Иллиаса, чуть было не подавилась клюквенным морсом.

– Аль не слыхали вы вовсе про напасть нашу-то, колдунью? – тут же встрял Краснобор, наклоняясь к Иллиасу через стол. На его усах осталась пена от кваса. – Колдун в лесах наших завелся, как кость в горле мешает нам всем. Жил бы себе в одиночестве, пилюли бы лекарственные делал – никто бы и словом не обмолвился! Да оказался он хитрым и подлым, змий этакий. Молод и до жути красив. Глаз у него – один карий, второй голубой. Метка черного колдуна! Да только девицам дела до его темных делишек нет: ведутся на образ его да на богатства немереные. Весть об этом облетела все ближайшие земли, а после случилась чума: все девки разом разлюбили своих возлюбленных и возжелали быть его невестами. Уходили из деревень чуть ли не по несколько девиц. Кто пропадал без вести, кого волки загрызали, кто замерзал по дороге. А те, кто нашел колдуна, оставались у него жить да поживать. И вести дурные дальше разносить про то, как хорошо им у колдуна-то живется! Хоромы у него волшебные, – вдруг загадочно зашептал купец. – Все само делается, магией-то черной. Одаривает он каждую дошедшую невесту золотом да лаской. Говорят, мол, у него уже больше тридцати жен и все делят с ним кров и пищу. Бегают по лесу, словно черти в белых одеяниях, собирают грибы да ягоды, купаются в речках. По дому не работают и живут в свое удовольствие. А колдун-то и рад! Столько девиц красивых! Собирает он, как его… слово-то такое еще не наше, отвратительное…

– Гарем, – подсказал ему Вяцлав. – Гарем этот окаянный собрать из наших дочерей и сестер удумал. Как у султанши Азизе на востоке. Только она себе мужчин отбирает, а он – девиц. Нужна нам управа на него, Краснобор, ой как нужна. А ты, молодец, – обратился он к Иллиасу, – береги свою невесту. Чтоб не сбежала, как моя Снежанка, в объятия нечестивые быть тридцать первой женой колдуна!

Рэйна еле удержалась, чтобы не фыркнуть. Еще чего! А вот Краснобор будто только что заметил ее за столом и начал пристально рассматривать. У Рэйны вдруг появилось страстное желание шлепнуть ему по лицу. Нашел дуру, за колдунами бегать!

– Не сбежит, я ей верю, – сказал мягко Иллиас, став на ее защиту. Его ладонь нежно сжала пальцы Рэйны. – Да только куда вы отправитесь? Знаете ли вы, где колдун свои хоромы выстроил?

– Раньше знали, – хмуро ответил Вяцлав. – Недалеко от Явиграда. Вот только заявлялись к нему уже разгневанные женихи да отцы. Спугнули нечестивого. Схоронил он свое обиталище сильным заклятьем. Будешь идти – не увидишь. Морок на этом месте висит. Да только не мог он переместиться в иное: наших девок там видят, рядом. То смех их слышится, то песня. Одичали они у него, людей сторонятся. Домой возвращаться не желают. И поют. Постоянно.

– А что за песни такие? – поинтересовался вдруг Ноа. Он уже несколько минут ничего не ел, только слушал.

– Странные, – только и было ему ответом. – Иногда счет ведут, иногда завывают. То шепот слышится по округе, то ритуальная песня обрядовая, для женитьбы. Заманивают они девушек к себе. Дровосеки видели в лесу ритуальные костры, вокруг которых они хороводы водят, а зимой проруби, в которые они погружаются. Промывает девкам колдун мозги, в ведьмовство оборачивает. Вот только наша надежда не умирает: многие потеряли родных и готовы их вернуть, даже если придется потом выхаживать бедных.