Узники мира снов

Ничто внутри него не колыхнулось в сторону милосердия, ведь, по иронии судьбы, она снова была грязной, а еще от нее дико несло потом и кровью церберов. Правда, благодаря его плащу Саргон видел лишь часть ее тела – невидимость работала и прекрасно скрывала плечи Рэйны. Взору мужчины открывались лишь ее коленки в разорванных штанах да голые руки и голова. На лице Рэйны было столько гари, грязи и крови, что за всем этим еле угадывался цвет кожи. Светлые волосы, зачесанные в хвост, растрепались, а сама она явно была ранена.

– Убирайся, – рявкнула Рэйна, ощутив его присутствие.

Саргон ожидал от нее чего-то подобного, но в душе надеялся, что этот рубеж они с ней прошли еще в прошлый раз.

– Как грубо. Знаешь, каждый раз, когда вижу тебя, сразу думаю, не кошмар ли мне снится. Но потом вспоминаю, что я уже мертв. И не могу понять, как ты умудряешься каждый раз выглядеть так, будто на тебя рухнул весь этот замок, и при этом оставаться довольно-таки живой.

– Пошел к черту.

– Как можно уйти к черту, если ты сам им и являешься? Придумай что-нибудь новенькое, а я пока приду в себя от ощущения глупого дежавю. Не находишь, что тот, кто прописывает наши пересечения, обладает весьма плохой фантазией? Ах да… мы же в Авеле, а Авель и сам является Сном. Поэтому мы вынуждены сталкиваться – из-за его отвратительной цикличности. Неприятно, правда? Порочный круг, из которого невозможно выбраться. То, чего желаешь больше всего, не удается. Таков закон измерения Снов.

Рэйна подняла на него горящие ненавистью глаза. Саргон еще в первую встречу заметил их странный цвет – будто расплавленная ртуть, но с легким оттенком голубизны. Саргон впервые встречал Шейда, у которого менялся оттенок глаз.

– Ты глухой? – прошипела та. – Я же сказала: убирайся.

– Нет. – Саргон отметил, что девица плотно запахнулась в его плащ, полностью скрыв свое тело. Болтать с ней было довольно забавно. – Я никуда не уйду, пока ты не вернешь мне то, что по праву принадлежит мне, грязная воровка.

– И что же, по-твоему, я у тебя украла? Только не шути, что сердце, иначе меня стошнит.

– Чтобы его можно было украсть, оно должно быть. А вот вещь, принадлежащая мне, сейчас явно у тебя.

Сначала на ее лице ничего не отражалось, затем на мгновение промелькнуло понимание, которое быстро сменилось кривой ухмылкой.

– Да… я должна была раньше догадаться: запах явно твой.

– Интересно, когда это ты меня нюхала?

– Ты воняешь ладаном. Даже отсюда чую.

– Ну, я хотя бы не пахну, как сточная канава, в отличие от кое-кого. – Саргон поморщился.

– Какой неженка, – парировала Рэйна, вставая со скамьи. – И да, твой плащик мне понравился.

– Ты прекрасно знаешь, что бывает с ворами, берущими чужую вещь.

Саргон знал, что Рэйна была в курсе: сначала кончатся баллы, а если их не хватит для покрытия долга, то они заберут жизнь вора в качестве платы. Он понимал, что баллов у нее вряд ли было достаточно, чтобы остаться в живых. Поэтому время утекало сквозь пальцы.

Реакции Рэйны на его слова не последовало, что вызвало у Саргона одобрение. На секунду ему даже показалось, будто он смотрит на свое отражение: столь же дерзкое, безрассудное и опасное. Но лишь на секунду. Потом он вспомнил, что перед ним никчемная девица, незаслуженно получившая недосягаемый для него уровень, и мужчина снова вошел в состояние ледяной неприязни.