Когда ты рядом

Мы не знакомы, но он дает мне советы. Сложно понять этого парня, но его слова отдаются эхом в моей голове: я смогу удержать Эддисон, я буду стараться ради нее. Я понял это в тот момент, когда она разочаровалась в наших отношениях. Я увидел это в ее глазах, и это меня и добивает, черт побери.

Я хватаю наши вещи и полотенца и направляюсь в свой номер. Стучу в смежную дверь, но Эддисон не отвечает. Ни колкого замечания, ни ругательства, что особенно меня шокирует. Если у нее не осталось даже шутливых замечаний, значит, я и правда напортачил. Я знаю, как Эддисон реагирует на давление, она по своей натуре импульсивна, а потому я решаю на сегодня сдаться, ложусь на кровать и просто пялюсь в потолок. Всего пару минут назад эта невероятная женщина была в моих объятиях, прижималась своим телом ко мне.

Нужно было что-то сказать ей, когда она открылась мне, но правда в том, что я боюсь говорить откровенно.

У меня никогда не было настоящих отношений, потому что я для них не создан. Но, как сказал Вон, Эддисон не обычная женщина. Мужчина должен обладать внутренней силой, чтобы удержать ее и стать ее скалой среди волн. Я все еще не уверен, могу ли дать ей это, но уверен, что хочу попробовать. Ради нее. Потому что она это заслужила и потому что я схожу по ней с ума.

В последующие дни я пытаюсь поговорить с Эддисон, но она игнорирует все мои попытки, ведет себя так, будто случившегося в бассейне и не было. Мы готовим мероприятие, планируем поездку в Лондон и подготавливаем вечеринку Тиган. Вечеринка должна стать маленьким праздником для нее и ее друзей, и так как один из детей – сын местного американского строительного магната, то пригласят еще и других деловых партнеров. С выбором места проблем у нас не возникло, но меня беспокоит смесь детей и взрослых. Обычно это мешает, потому что детям не нравится, когда родители находятся рядом.

Однако у Эддисон возникала идея превратить вечеринку в нечто похожее на бал-маскарад.

На вечеринку допускают только в восточных одеждах. Мы с Эддисон обзавелись костюмами, чтобы иметь доступ на локацию, и нас везде пропускали. Об охране тоже позаботились. Наши отношения все еще прохладные, хотя я по-прежнему пытаюсь поговорить с ней, чтобы прояснить ситуацию. Мы больше не смеемся вместе, говорим только о делах, а во время работы ведем себя официально и по-деловому. Идеи Эддисон невероятны, как, например, повесить гирлянды вместо предложенного мной дорогого варианта. Она добыла сундук с настоящими платками и договорилась с танцорами об исполнении восточного танца. Если бы наши отношения потеплели, то все было бы идеально, но Эддисон меня избегает каждый раз, когда я пытаюсь с ней поговорить. Мы работаем только в ее комнате, и когда заканчиваем, она вежливо просит меня уйти, а сама часами сидит за ноутбуком или телефоном. В день вечеринки все идет своим чередом. Мы заранее приезжаем на локацию, инструктируем официантов, осматриваем гриль кейтеринг-фирмы, проверяем соблюдение норм пожарной безопасности, осматриваем запасные выходы и огнетушители.

Наступает время переодеваться, и я решаю больше не ждать. Нужно поговорить с Эддисон. Не о том, что произошло в бассейне и как теперь все обстоит между нами, а о том, что я скучаю по нашим разговорам. Я скучаю по тому, как она осаживает меня, когда я делаю игривое замечание. Я ужасно по ней скучаю. На мне настоящий костюм Аладдина, и он мне идет. Я замечаю, что мне нравятся некоторые цвета и что мне самому не помешало бы носить одежду поярче. Я начал с синего галстука, но продвигаюсь медленно. Эддисон внесла краски в мою жизнь, сама не подозревая об этом. Я иду искать Эддисон, но в раздевалке ее нет.

Я ищу ее с твердым намерением прояснить ситуацию. Я не хочу ее потерять ни как сотрудницу, ни как подругу. И тут я вижу ее, и, черт возьми, у меня перехватывает дыхание. На ней оранжевый костюм танцовщицы, чрезмерно открытый. В распущенных волосах золотые украшения, а на запястьях и лодыжках множество тонких золотых цепочек. Однако наряд не кажется слишком откровенным, потому что она укуталась в мантию того же цвета, что и костюм. Глаза подведены темным, и из-за смуглой кожи она действительно напоминает восточную красавицу.

– Эддисон? Можно тебя на минутку? – спрашиваю я и медленно подхожу к ней.

Она поднимает глаза, и я вижу, что она бы предпочла сбежать, но, к счастью, ее взгляд задерживается на моем голом торсе.

– Чем я могу тебе помочь?

– Мне нужна моя старая Эддисон, – внезапно говорю я и сам удивляюсь формулировке.

В моем голосе звучит мольба. Я и не замечал, как мне было тяжело, когда она отдалилась от меня. Как мне не хватает наших разговоров обо всем.

– Что, извини? – Она скрещивает руки на груди и, кажется, не понимает меня, так что я пытаюсь объяснить, как я умею портить отношения с людьми.

– Мне жаль, что я не ответил тебе тогда, в бассейне, но…

– Хватит, Дрейк. Не нужно все усложнять. Я уже все поняла.

– Что ты поняла?

– Уже не важно, потому что уже слишком поздно.

– Что? Почему? – Я напрягаюсь из-за ее слов, потому что чувствую, что речь не просто о мелком недопонимании.