– Конечно. Я тебя жду.
Он целует меня в кончик носа и идет к стойке администрации, а я к лифтам. Уже почти три часа ночи, но мне не хочется спать ни физически, ни морально. Мы успели переодеться до того, как водитель забрал нас с вечеринки. На мне черное платье-футляр, на Дрейке костюм с цветным галстуком.
Я уже заметила, что он начал впускать цвета в свою жизнь. Все началось с носков и с галстуков. И они ему ужасно идут. Его темной коже идет любой цвет, на мой взгляд, ему повезло – он может носить что угодно. Пока я грежу о Дрейке и желание во мне нарастает, в клатче вибрирует телефон. Это мама, я не говорила с ней уже неделю.
– Hola, mamá. ¿Cómo estás?[16] – спрашиваю я, радуясь голосу мамы.
Я скучала по нашим разговорам с ней.
– Привет, сокровище. Спасибо, все отлично, но это твой старик-отец.
Мое сердце подпрыгивает, когда я узнаю голос папы. Я всегда была ближе к отцу и молилась на землю, по которой он ходит.
– Ой, привет, папа. Я думала, это мама.
– Да, она набрала твой номер, но в дверь позвонили, и она сунула телефон мне.
– Мне повезло, что в этот раз ты взял трубку правильно.
– Один раз, дочка. Это случилось со мной всего один раз, – смеясь, отвечает он, и я почти вижу его перед собой, как он закатывает глаза.
– Но это так забавно.
– Ну да, посмейся над стариком отцом. Как у тебя дела, милая?
– Спасибо, все прекрасно. Мы уже вернулись в отель с вечеринки.
– Но на часах только девять вечера.
– Ага, у вас в Штатах. Вы отстаете на восемь часов от местного времени.
– Ох, точно, совсем забыл. Я не привык, что моя малышка путешествует по миру. – Он печально вздыхает, а потом продолжает: – И как прошла первая крупная устроенная тобой вечеринка?
– Это было чертовски хорошее чувство. Я насладилась каждым мгновением как организации, так и исполнения.
– Кажется, эта работа сделает тебя счастливее, чем журнал.
– Это точно. – Я слышу голос мамы и смеюсь. Она темпераментна, и у нее на все есть свое мнение.