– Почему оно?
Нурейтдинов включил свой фонарь и использовал его свет как указку, чтобы привлечь внимание Соболева к потревоженному снегу. Протоптанной тропинкой это назвать язык не поворачивался, но здесь определенно несколько раз прошли в разных направлениях.
«Вот же глазастый очкарик», – мысленно проворчал Соболев, шагая в обозначенном направлении.
Следы доходили до ворот погрузочно-разгрузочного цеха, но внутри здания, естественно, терялись. Куда идти дальше, было совершенно непонятно. Нурейтдинов неожиданно предложил:
– Думаю, нам лучше разделиться, так больше шансов найти нужную дверь.
– Как мы поймем, что она та самая? – поинтересовался Соболев.
У него-то хотя бы имелась подсказка в виде рисунка Федорова. Изображенная им дверь вполне могла находиться в одном из помещений фабрики. Но как ее собрался искать Нурейтдинов?
– Она должна быть черной от копоти, обожженной. По легенде внутри случился пожар. То ли акт самосожжения, то ли… прорыв адского пламени.
Соболев недоверчиво покосился на него, но ничего не сказал. По рисунку он не понял, что дверь должна быть в копоти, Федоров просто заштриховал ее.
– Мне все равно не нравится идея отпускать вас одного. Если мы правы и это то самое место, убийца может быть где-то здесь. Мы уже поняли, что он всегда тщательно готовится к своему ритуалу.
– Андрей Владимирович, поверьте, я могу за себя постоять, – в голосе Нурейтдинова, как показалось Соболеву, прозвучали явные снисходительные нотки.
Кем вообще вообразил себя этот мужик? Он выглядел явно старше Петра Григорьевича, не обладал каким-то особо мощным телосложением и не было похоже, что он умеет обращаться с оружием. Или что оно у него хотя бы есть. Однако Нурейтдинов говорил вполне уверенно и, кажется, по-настоящему хотел избавиться от компании Соболева. Чем только не угодил?
– Ну ладно, – согласился тот. – Если что найдете, позвоните.
На том и порешили, после чего разошлись в разные стороны.
Соболев не имел ни малейшего понятия, куда идти, ему оставалось только прислушиваться к собственной интуиции. Интуиция твердила, что нужны не просторные цеха с высокими потолками, а что-то вроде административных или подсобных помещений, где есть относительно узкие коридоры и двери. Но ничего похожего найти не удавалось. Вероятно, требовалось подняться на этаж или два выше.
«Надо было все-таки сначала взять за шкирку этого Лешу и притащить сюда, чтобы показал, где они с Николаем лазили», – недовольно подумал Соболев, освещая лестницу, до которой добрел. Если только эти двое действительно были тут, но сейчас он почти не сомневался в этом: очень уж многое сходилось.
Соболев уже собирался подняться по ступенькам, как услышал шорох в нескольких метрах дальше. Оказалось, то, что он сначала принял за маячащий впереди тупик, было всего лишь закутком. Луч фонаря почти успел выхватить из темноты человека в темной одежде, прежде чем тот скрылся за поворотом.
Пистолет оказался в руке быстрее, чем Соболев успел о нем подумать, а сердце возбужденно забилось в груди. Он здесь! Мужчина в темном бесформенном балахоне, которого он видел в лесу, прежде чем потерять сознание. Тот самый, что несколько минут спустя перерезал горло своей сообщнице Татьяне.
Соболев поспешил вперед, стараясь при этом двигаться осторожно и не дать снова застать себя врасплох. Однако, когда он дошел до поворота, там уже никого не оказалось. Ступая практически бесшумно, Соболев пошел дальше, прислушиваясь к любому шороху и разрезая темноту светом фонаря. Пока вариантов, куда мог свернуть убийца, не было, но того буквально след простыл. А уж когда Соболев снова оказался в открытом пространстве цеха, там и вовсе появилась куча возможностей, куда сбежать и где спрятаться.
Приглушенный стук, раздавшийся справа, воскресил угасшую было надежду. Соболев пошел на звук, добрался до неприметной двери, открыл ее, повернул и… Едва не выругался вслух, когда в свете фонаря возникла мужская фигура в черном пальто.
ebooksa