— Давай без шуток. — Не оценил я.
— Всё просто, мистер милая мордашка…
— Ты так говорила и перед тем, как я влип во всё это.
— Не начинай. Дело тут в том, что твоё лицо уже на плакатах, и я подумала: «почему бы не исцелить тебя, чтобы ты перестал быть сам на себя похож?» И не прогадала, между прочим, совершенно другой человек!
— Вот как, значит. Так это входит в услугу спасения меня от руки правосудия?
— Верно. Теперь ты сможешь свалить отсюда и не мозолить мне больше глаза.
— Только вот, ты не подумала о том, что моё изуродованное лицо само по себе могло быть прикрытием, да?
— Бред. С чего кто-то вообще мог бы подумать об подобном?
— Это я так, к слову… — Я понял, что взболтнул лишнего. — Комментирую то, что ты действовала, не посоветовавшись со мной.
— Ты мне не начальник, чтобы с тобой советоваться.
— Тоже верно, — я пожал плечами и встал с кровати, — что дальше?
Она смотрела на меня непонимающе, пришлось объясняться:
— Имею ввиду, что Мне делать дальше?
— А почему ты спрашиваешь об этом Меня? — Она также выделила последнее слово, передразнивая меня.
— Я думал, мы друзья. — Пошутил я, улыбнувшись.
— Хочешь кого-нибудь охмурить — догони Миру.
— А ты, значит, неприступная крепость.
— Для кого-то вроде тебя — да.
— И кто же я, по-твоему?
— Тот, кого вечно нужно спасать. Излишне поверивший в себя юнец.