Кася глядела исподлобья, ожидая подвоха.
– Да я… Нет, спасибо. Падать высоко. Да и жалко.
– Чего?
– Кого. Их.
Дана только покачала головой и прислонилась спиной к балке, на которой по крючкам были развешаны сбруи.
– Я хотела извиниться. – Какой взгляд из-под ресниц! Какое мастерство. – Я такая дура была. Но только потому, что мне было стыдно. Я… я решила рассказать все маме.
– Ох, Данута! И ты меня прости!
Кася не нуждалась в многословных объяснениях. Она тут же забыла об опасности, которую источала Дана. Кася уже обнимала свою погибель с горячностью потерянного и вновь найденного ребенка и шумно всхлипывала той в уши, пока Данка морщилась и закатывала глаза. За эту жалость к себе Дане хотелось поднять блаженную на вилы, так кстати торчавшие из сена неподалеку.
Наконец Дане удалось усадить раскрасневшуюся Касю на невысокую скамеечку. Одноклассница не выпускала из горячих ладоней ее руки:
– Снова сестры? Взаправду сестры, да?
– Сестры навсегда ими остаются. – Улыбкой Даны можно было топить масло.
Она позволила Касе изливать на нее поток любви и глупостей еще несколько минут, чтобы не вызвать подозрений резкой сменой темы. Инстинкт – удивительная вещь!
– Ты знаешь, Кась. Со мной тут такое странное произошло… – Взгляд в сторону, задумчиво-туманный. – Видение. Настоящее, я почувствовала разницу.
Кася ахнула и округлила глаза.
– Это было как сон наяву, – продолжала Дана. – Только я понимала, что это все послание. И оно было не для меня.
– А для кого? – завороженно выдохнула Кася.
– Послание было для Магды. Ее отец, он возвращается с войны. И он решил забрать Магду из пансиона, как она и просила осенью. – Незаметно для одноклассницы Дана опустила руку к ботинку и провернула спрятанные в нем маникюрные ножнички остриями к коже. Из глаз тут же выкатились две слезы размером с кофейное зерно каждая, а мелкие зубы до белизны впились в губу. Воплощенное страдание. – Он скоро будет здесь, и Магда уедет, понимаешь? Навсегда уедет.
В течение нескольких ударов сердца в конюшне было оглушительно тихо, только Речка постукивала копытом о пол денника и шумно дышала. Слезинки Даны докатились до острого подбородка.
Кап. Кап. Прямо на руку Касе. Та будто очнулась:
– Но, Дана… Если Магда хочет домой, то что мы можем поделать? И если ее отец уже принял такое решение… Мы здесь бессильны. Магда уедет. – Ее голос истончился, как нить, и стих.