Когда наступает ночь

Если прошлой ночью я что-то и поняла, так это то, что до сих пор испытываю чувства к Уиллу.

21. Уилл

Тихо напевая и пританцовывая, я разгружал посудомоечную машину на кухне. Я уже пропылесосил, помыл полы и навел порядок в своей крошечной однокомнатной квартире над офисом. Не такой уж это был и подвиг, ведь от маленькой кухни-ниши до обеденного стола, от дивана и телевизора до полок, заставленных книгами по океанологии и альбомами с фотографиями залива Пассамакуоди, было всего несколько шагов, но я все равно гордился собой.

После выходных в загородном доме родителей я заметно оживился. Работа спорилась, я чаще улыбался и постоянно ловил себя на мысли, что напеваю. И это однозначно не было связано с тем, что у меня едва не случился секс.

Разговор с Рейчел открыл мне глаза. Между нами не было ничего романтического, но разговор о Лив с человеком со стороны пошел мне на пользу. Рейчел едва знакома с нами, почти ничего не знала о нашем прошлом и могла оценить лишь то, что происходило прямо сейчас. Это заставило меня по-новому взглянуть на ситуацию. И придало мне мужества поразмышлять, что же для меня значила новая «дружба» с Лив.

По мнению Рейчел, Лив было неприятно видеть меня с ней. Лив поехала в клуб, хотя не была любителем подобных заведений. И на следующее утро заварила мой любимый чай. Это все были признаки того, что я не совсем ей безразличен. А я точно знал, что она мне небезразлична, пусть это и могло мне навредить.

Я задумчиво разглядывал миску, которую собирался убрать в шкаф. Я вспомнил смех Лив, как однажды в теплую летнюю ночь она кормила меня попкорном из этой миски. Мы лежали на палубе «Джульетты», вокруг нас темнота, над нами – звезды. Я практически услышал аромат теплого попкорна в миске между нами, тихий скрип корабельных канатов, плеск волны, смех Лив.

И тут меня испугал громкий хлопок. Я вздрогнул и чуть не выронил миску. В панике я бросился к лестнице, ведущей на цокольный этаж. Кто-то распахнул дверь офиса, отчего она громко стукнула о стену.

В спешке я засунул миску в шкаф.

– Кто там? – крикнул я вниз. Было уже слишком поздно, мой рабочий день закончился.

– Быстро спускайся, Уильям! – это был отец.

Значит, он наконец-то прочел письмо со сметой на ремонт «Джульетты». С неприятным ощущением в желудке я побрел вниз.

Папа стоял перед моим письменным столом, уперев в него кулаки, как разъяренная горилла.

– Мы продаем «Джульетту»! – он буквально бросил эти слова мне в лицо. Ни приветствия, ни объяснения. Словно у меня внезапно ушла почва из-под ног. Словно он столкнул меня со скалы, и я вот-вот окажусь в свободном падении.

– Что?! – на тон выше обычного воскликнул я.

– Посудина уже разваливается, и мы не потянем ремонт. Не говоря уже о расходах на содержание, аренду причала… – я перестал слушать, а отец продолжал перечислять причины, загибая толстые пальцы.

– Папа, я живу на «Джульетте»! – перебил я. – И я же написал, что большую часть расходов возьму на себя!

Он оборвал свою тираду.

– Бред! Ты живешь здесь, – он кивком подбородка указал на второй этаж. – Да и вообще, этим летом ты мало времени проводил на катере. А в будущем у тебя не будет двух месяцев на такое. Ты теперь взрослый, Уилл. Настало время вести себя соответственно.

Я уставился на него в недоумении, не в силах связать мысли. Не в состоянии хоть что-то возразить, отговорить его от этой идеи. За последние дни я собрал множество аргументов, но голова внезапно опустела.