Мои губы дрожат, когда слова вырываются изо рта.
– Мы должны все отменить! – убежденно восклицаю я.
Проводница поднимает брови. Она точно не ожидала чего-то подобного.
– Что?
Сжав пальцы в кулаки и набравшись решимости, рычу:
– Я ни за что не выйду за него замуж! Об этом не может быть и речи!
Цирцея Великая пристально смотрит на меня. К ней присоединилась Медея Юная, у нее такой же обеспокоенный взгляд. Обе одеты в свободные цветастые платья, гораздо более повседневные, чем те, что были на прошлой неделе. Замечаю это, потому что не помню, чтобы часто оставалась наедине с ними. Детальное изучение успокаивает меня после рассказа обо всем, что произошло в Нью-Йорке. Видя мое паническое состояние, они отводят меня в смежную гостиную и угощают ромашковым чаем.
Наконец начинаю приходить в себя. Но мои дрожащие пальцы, сжимающие чашку, все еще беспокоят. Есть ли у этого состояния конец?
– Нет.
Голос Цирцеи Великой заставляет вздрогнуть.
– Что?
– Мы не можем все отменить. Прости, Элла.
Мое сердце снова начинает биться. Открываю рот, чтобы возразить, но Медея Юная прерывает меня:
– Мы не можем, потому что это часть плана.
Я сосредоточена на невозможности вернуться на несколько секунд назад, прежде чем до меня дошло слово «план».
– Какого плана?
Проводницы обмениваются взглядами.
– Следуй за нами.
Они встают, я отставляю чашку, и мы выходим из дома. Я сразу же вздрагиваю.
– Что это за наряд? – замечает Медея Юная.