Деймос сокращает пространство между нами и встает передо мной. Заклинание, мне нужно заклинание! Например: «Ты будешь думать, что союз скреплен, а сам уснешь и все забудешь»? Почему это звучит нелепо даже в мыслях? И почему Деймос ничего не делает? Неужели он хочет еще больше запугать меня?
Его рука касается моего локтя. Он берется за край вуали и начинает медленно убирать ее. Тонкая ткань, созданная Афиной, скользит по коже, вызывая мурашки. Это похоже на ласку, приятную и нежную. Когда вуаль оказывается в руке Деймоса, она оставляет ожог, от которого горят щеки. Возможно, потому, что это приятное ощущение посреди ситуации, которая таковой не является.
Впервые за день отчетливо вижу бога в тунике с чудесными золотыми листьями. Лицо Деймоса не выдает эмоций, столь сильных, как те, что будоражат меня. Он всегда кажется холодным и бесстрастным. А ведь я надеялась увидеть немного больше… заботливости в его разноцветных глазах. По крайней мере, он не кажется угрожающим.
– Я знаю, что моя семья сумасшедшая, – говорит он, возвращаясь на свое место. – Эрос может быть сговорчивым, но Антерос самый жестокий из нас.
Все-таки странно осознавать, что Эрос и Деймос – братья… Впрочем, его позиция по отношению к Антеросу меня удивляет. У меня было такое же впечатление раньше. Но не могу не спросить:
– Более жестокий, чем бог ужаса?
Резкая, самоуверенная ухмылка сдавливает мою грудь. Она словно является отголоском ужасных ощущений, которые он вызывал одним лишь взглядом.
– Он замучил больше богов и смертных, чем ты думаешь.
Невзаимная любовь отнимает гораздо больше времени и сил, чем ощущение ужаса.
– Почему Фобос не пришел?
При упоминании этого имени Деймоса сжимает челюсти. Я хорошо помню подслушанный разговор между Афродитой и Аресом: они обвиняют его в том, что он что-то сделал с братом, что раскололо его семью. Фобос – единственный, кто не ответил на приглашение. Что могло произойти?
– Фобос не смог.
Хочу узнать больше, спросить Деймоса, почему его мать боится того, на что Деймос способен, но думаю, что причиню себе не меньшую боль, услышав или ожидая ответ.
– Почему ты согласилась на этот брак?
Неожиданный вопрос озадачивает.
– Я хочу знать настоящую причину.
– Думаете, у меня есть скрытые мотивы?
Он пожимает плечами.
– Вероятно, проводницы подтолкнули тебя к тому, чтобы согласиться, ведь ты заботишься о благе общины. Но ты все равно могла отказаться. У тебя должна быть более личная причина.
В этот момент понимаю, что вышла замуж за самого прозорливого из олимпийцев. А еще Деймос никогда не говорил так много.