Таверна "Зелёная фея"

Ольф мчался по дороге со всех своих маленьких лапок. Черный нос чуял резкий запах большого человека, ухо улавливало тяжёлую поступь. Вот человек открыл рот и издал непонятные громкие звуки, и всё нутро Ольфа сжалось от страшного предчувствия, но он бежал, бежал потому что ЕЙ это было важно.

Робб почти догнал мерзавцев, которые посреди ночи решили изуродовать его таверну. Пробежка и ночной холод остудили его пыл, но он продолжал преследование из принципа. Нужно проучить и показать всей этой гнилой деревне, что значит связываться с Роббом Кроу. Он услышал тихое повизгивание, увидел краем глаза брехливого зверька терринга. Тоже решил поучаствовать в драке, подумал Робб, но в следующую секунду рогатый кот бросился ему под ноги. Робб споткнулся и только чудом устоял на ногах.

— Ах ты мерзкое отродье! А ну кыш! — он махнул ногой, но не попал: зверёк извивался, крутился на месте, шнырял змейкой между ног. — Да что тебе надо, уродец? Не мешай мне, я вершу справедливость! Да уйди же ты, наглец.

Роб наклонился и попытался поймать Ольфа. На первый, второй и даже третий раз тому удалось уйти, но на четвертый большая рука схватила зверя за шкирку.

— Попался! — радостно воскликнул Робб, поднимая его над землёй. — Будешь знать, как под ноги… Соваться.

Речь свою он закончил тихим бесцветным голосом, потому что, распрямившись, он увидел тень. Какое-то существо, сотканное из лунного света, висело перед ним, раскачиваясь из стороны в сторону. Ноги его как будто растворялись в темноте, зато сверху было что-то вроде головы, в которой чернели провалы глаз. Робб, выросший в деревне и знавший все сказки и легенды наизусть ещё с мокрых пелёнок, замер. Сверхъестественный ужас зародился где-то в животе, а запустил ледяные щупальца к сердцу и вниз, в ноги. Робб, который не побоялся бы выйти на драку с самым грозным соперником, стоял, словно заколдованный, и не дыша смотрел на странную фигуру.

“Остановитесь”, — странный голос, непохожий ни на что на свете, наполнил воздух. Он звучал отовсюду и одновременно как будто прямо в голове, и от ощущения, что кто-то залез под череп, становилось тошно.

“Вы уничтожите её. Потеряете. Глупые люди. Презренные букашки. Это вы заслужили исчезнуть, не они”.

Фигура вдруг качнулась вперед, от призрачного тела отделился отросток и потянулся к горлу Робба, а тот не мог даже отшатнуться. В голове лениво шевельнулась мысль, что это, наверное, конец. И в этот момент начал лаять Ольф. Он широко расставил тонкие лапы, припал к земле, выставив вперёд рожки, и лаял с подвыванием, как будто не мог определиться, кто он: кот или собака. Звонкий голосок его раздавался по всей округе и мигом прогонял любые потусторонние шёпоты. Фигура качнулась назад, задрожала, а потом распалась на тысячу серебристых светлячков, которые прыснули во все стороны.

— Тяф! — заявил Ольф и пару раз царапнул задней лапой пыль дороги, будто что-то закапывал.

— Дела-а, — протянул Робб, запускаю руку в волосы. Оказалось, его лоб взмок, покрылся холодной липкой влагой, и рубаха тоже была влажной. — Пошли домой, зверюга. Дам тебе кусок мяса.

Виара радостно вскрикнула, когда увидела, как из темноты выступила массивная фигура. Она приблизилась и превратилась в Робба, у ног которых вился Ольф. Сам Робб выглядел хмурым, почти злым, и за этой маской прятался глубокий страх.

— Спаслись, — облегченно выдохнул Дрелондон.

— Это что за проклятье такое было? — накинулся на него Робб. — Никогда такого не встречал! И вот ты приходишь, а за тобой эта тварь.

— Я тут не причем, мой вспыльчивый друг, — терринг грустно помотал головой. — Я сам видел много странного, еще больше — страшного, но я не маг и знаю не больше тебя. Одно я могу сказать точно: нынче из дома ночами лучше не выходить. Давайте вернёмся в таверну, а с утра я помогу вам с окнами. У меня есть идея.

Идея у Дрелондона была замечательная: он взял свои краски и с помощью Виары нарисовал на внешней стороне ставен сценки из таверны. Вот группка следопытов поднимают огромные кружки, а вот гном играет с человеком в карты, и тощий эльф стоит над ними и заливается смехом. Вот прислужница несёт поднос, уставленный едой и напитками, и щеки её горят румянцем, а волосы закручиваются в тугие локоны. На верхней части ставен Дрелондон изобразил разлапистые люстры, полные горящих свеч, и хоть ни одна таверна себе такой роскоши позволить бы не смогла, от вида этого света становилось теплее на душе.

Виара вилась рядом с террингом и помогала ему, как могла. Она невероятно увлеклась рисунками и разговорами о лесе, травах и полезных ягодах. Робб же возился с деревом: он был решительно настроен соорудить кровати. Ну сколько же можно спать на полу, сокрушался он, они выглядят самыми настоящими бездомными, что залезли без спроса в таверну и ютятся в тёплом углу, чтобы на утро отправиться дальше. Да и были они по сути бездомными, но думать об этом совсем не хотелось.

— Я смотрю, работа идёт полным ходом?

Космина. Стоит на дороге, румяная, жизнерадостная, само воплощение солнечного дня. В руках сжимает корзину, прикрытую платком. Косы на этот раз не было, она забрала волосы в тугую прическу вокруг головы, да и ну её, эту косу, потому что бередила она сердце Робба почище жалобной истории. Он уже видел сон, где держал золотую волну её волос в руках и бережно сжимал, а потом не мог отойти от сладкого несбыточного видения.

— Космина! — Виара не терялась, в отличие от своего хмурого друга, и радостно помахала ей рукой. — Заходи в гости. Смотри, какие мы ставни сделали! Хочешь морс? Робб с утра из брусники сварил. Только он кислый, потому что сахара Робб пожалел.