– Моя мама умерла очень давно, – начала я, когда Есилия закончила вынимать первую нить. – Она была совершенно здорова, а затем, в один вечер, пожаловалась, что у нее болит в груди и что ей больно дышать.
Есилия разрезала последнюю нитку и вытащила ее. Я продолжала, потому что мне очень хотелось узнать ответ.
– Вы… думаете, вы могли бы ей помочь? Что, если бы поблизости оказался лекарь?
Вздохнув, Есилия собрала нити и бросила их в камин.
– Как я уже говорила, дитя, это зависит от человека. Но некоторые вещи случаются несмотря ни на что, и никакой лекарь не может их предотвратить. Я не думаю, что кто-нибудь смог бы помочь твоей матери.
Я заправила рубашку в юбку. Сегодня я надела юбку Ирены, чтобы постирать все остальные.
Даже если моей маме нельзя было помочь, я бы хотела, чтобы в Халенди было больше лекарей, подобный Есилии. Может, если мне выпадает шанс, я могла бы попросить Марко отправить к нам своих лекарей, чтобы они обучили моих людей своему мастерству, или позволить мне подольше поучиться у Есилии.
Дверь распахнулась, и в комнату скользнула запыхавшаяся Мари. Оказавшись внутри, она тут же захлопнула дверь. По привычке я потянулась к мечу на поясе, но мои пальцы лишь сомкнулись в воздухе.
– Что случилось? – спросила я и заслонила собой Есилию, ожидая, что в дверь войдет кто-то еще.
Мари уперла руки в колени, пытаясь отдышаться.
– Тебе больно? – спросила Есилия.
Мари покачала головой.
– Кому-то другому больно? – спросила я.
И она снова покачала головой.
– Дело в Кьяре. У ее стражника вместо головы кочан капусты! Он никак не прекращал ныть, что пропустит какую-то игру в городе. Он ныл и ныл, и в итоге Кьяра отпустила его на весь день!
Я взглянула на Есилию, а потом снова посмотрела на Мари.
– И ты прибежала сюда? Я уверена, что Кьяра знает…
Мари покачала головой, потряхивая кудряшками.
– Сегодня вечером будет
Я нахмурилась, но Есилия лишь потерла подбородок.